Арбуз

Свежак надрывается. Прет на рожон

Азовского моря корыто.

Арбуз на арбузе – и трюм нагружен,

Арбузами пристань покрыта.

Не пить первача в дорассветную стыдь,

На скучном зевать карауле,

Три дня и три ночи придется проплыть –

И мы паруса развернули...

В густой бородач ударяет бурун,

Чтоб брызгами вдрызг разлететься;

Я выберу звонкий, как бубен, кавун –

И ножиком вырежу сердце...

Пустынное солнце садится в рассол,

И выпихнут месяц волнами...

Свежак задувает!

Наотмашь!

Пошел!

Дубок, шевели парусами!

Густыми барашками море полно,

И трутся арбузы, и в трюме темно...

В два пальца, по–боцмански, ветер свистит,

И тучи сколочены плотно.

И ерзает руль, и обшивка трещит,

И забраны в рифы полотна.

Сквозь волны – навылет!

Сквозь дождь – наугад!

В свистящем гонимые мыле,

Мы рыщем на ощупь...

Навзрыд и не в лад

Храпят полотняные крылья.

Мы втянуты в дикую карусель.

И море топочет как рынок,

На мель нас кидает,

Нас гонит на мель

Последняя наша путина!

Козлами кудлатыми море полно,

И трутся арбузы, и в трюме темно...

Я песни последней еще не сложил,

А смертную чую прохладу...

Я в карты играл, я бродягою жил,

И море приносит награду, –

Мне жизни веселой теперь не сберечь –

И руль оторвало, и в кузове течь!..

Пустынное солнце над морем встает,

Чтоб воздуху таять и греться;

Не видно дубка, и по волнам плывет

Кавун с нарисованным сердцем...

В густой бородач ударяет бурун,

Скумбрийная стая играет,

Низовый на зыби качает кавун –

И к берегу он подплывает...

Конец путешествию здесь он найдет,

Окончены ветер и качка, –

Кавун с нарисованным сердцем берет

Любимая мною казачка...

И некому здесь надоумить ее,

Что в руки взяла она сердце мое!..

1924