* * *

Капитан, старик благообразный,
Гладит Смерть по синим волосам.

Михаил Дынкин

Распятье в головах, а за спиной –
Гигантские обглоданные шпроты,
Скелеты елей, вязкое пятно
Подёрнутого плесенью болота.
Там филины смеются до икоты
И, слава Богу, что не надо мной.

Черней земли – точёные черты
Торчащей из угла посмертной маски.
За то, что мы горды, как монегаски,
За то, что мы живучи, как скоты,
Нас высекут на псарне. Я – умру.
Ты будешь жить, мусоля, год за годом,
Подъеденный романтикой исхода,
Огрызок пуповины. На ветру
Подтаявший сугроб – гниющий труп,
Сочится тёмной жижей. В переходах –

Толкаются, меняют, продают,
Ругают: кто реформы, кто – погоду
Под оком окон, в радужных разводах,
Давно не мытых. К празднику – протрут.
Над призраком цементного завода –

Седая пыль со снегом… поутру
Угарный дух зимы – заложник труб
Ползёт по венам узких дымоходов

Куда-то, вверх… Небритая щека
Штакетника. На вспененной кровати,
Под флагом крепдешинового платья
В горошек… я люблю Вас, Океан…
А Вы?. а я… простите, что некстати…
Бесстрашные, как львы, морские тати,
В пути, да не оставит их Создатель
Своею мило... мрачен капитан.
Покрытые рапой обломки скал –
Двоюродные каменные братья
Тому, над кем сомкнулись облака,
Подрезанные крошечным распятьем,

Впечатанным в ладонь… А ты бы смог,
Утешившись в цепи реинкарнаций
Единственным звеном?… молчи… прижаться…
А помнишь, для тебя – «Моё богатство»,
На «Хит – FM»?… умора, да и то…
Вот так, ещё теснее… видит Бог:
Свобода – это то, что между ног.
Всё остальное – равенство и братство,
Оплаканный Вестминстерским аббатством,
Вчерашней Mirror фиговый листок,
................................
Лицом – к стене. Живее. Hände hoch!