Елена
Ланге

Васильки

Глаза твои, сынок, что васильки, 
Цветут воспоминаньем ярко-синим, 
Которое пронзительней тоски 
Полуденного неба в летнем Риме. 
  
Волос же непослушная копна, 
Взъерошенная терпким ветром с моря, 
Как ДНК, хранит оттенки льна 
И блики колосящегося поля. 
  
А в самой сердцевине васильков – 
Сквозные силуэты вечных пиний, 
Точёною изломанностью линий 
Застывшие на дне твоих зрачков. 
  
Их корни, как тугие невода, 
Скрывают проступающую русскость, 
Питая гены римлян и этрусков, 
Мои же – усыпляя навсегда. 
  
Под пеной облаков – земля 
В прямоугольниках пшеницы. 
Чуть пыльный, жарко золотится 
Пейзаж, от марева звеня. 
  
Пейзаж, до чёрточки знакомый, 
Качая волнами-холмами, 
Плывёт с домами-кораблями, 
Зелёный, выжженно-лимонный. 
  
Рулоны скошенного сена, 
И виноградников линейки, 
И кипарисовые стрелки, 
Минуя сердце, постепенно 
  
Становятся всё ярче, ближе, 
Отчётливей, но не роднее. 
...Над Римом небо вечереет, 
Закатом розовеют крыши, 
  
А в лаве солнечного круга – 
Расплывчаты и невесомы – 
Уже рождаются фантомы 
Оставленного Петербурга.