Парк

Разговорились люди нынче.

От разговоров этих чад.

Вслух и кричат, но вслух и хнычат,

и даже вслух порой молчат.

Мне надоели эти темы.

Я бледен. Под глазами тени.

От этих споров я в поту.

Я лучше в парк гулять пойду.

Уже готов я лезть на стену.

Боюсь явлений мозговых.

Пусть лучше пригласит на сцену

меня румяный массовик.

Я разгадаю все шарады

и, награжден двумя шарами,

со сцены радостно сойду

и выпущу шары в саду.

Потом я ролики надену

и песню забурчу на тему,

что хорошо поет Монтан,

и возлюбуюсь на фонтан.

И, возжелавши легкой качки,

лелея благостную лень,

возьму я чешские «шпикачки»

и кружку с пеной набекрень.

Но вот сидят два человека

и спорят о проблемах века.

Один из них кричит о вреде

открытой критики у нас,

что, мол, враги кругом, что время

неподходящее сейчас.

Другой - что это все убого,

что ложь рождает только ложь

и что, какая б ни была эпоха,

неправдой к правде не придешь.

Я закурю опять, я встану,

вновь удеру гулять к фонтану,

наткнусь на разговор, другой...

Нет,- в парк я больше ни ногой!

Всё мыслит: доктор медицины,

что в лодке сетует жене,

и женщина на мотоцикле,

летя отвесно но стене.

На поплавках уютно-шатких,

и аллеях, где лопочет сад,

и на раскрашенных лошадках -

везде мыслители сидят.

Прогулки, вы порой фатальны!

Задумчивые люди пьют,

задумчиво шумят фонтаны,

задумчиво по морде бьют.

Задумчивы девчонок челки,

и ночь, задумавшись всерьез,

перебирает, словно четки,

вагоны чертовых колес...

1955