1812 год

Дошла ль в пустыни ваши весть,

Как Русь боролась с исполином?

Старик-отец вел распри с сыном:

Кому скорей на славну месть

Идти? - И, жребьем недовольны,

Хватая пику и топор,

Бежали оба в полк напольный

Или в борах, в трущобах гор

С пришельцем бешено сражались.

От Запада к нам бури мчались;

Великий вождь Наполеон

К нам двадцать вел с собой народов.

В минувшем пет таких походов:

Восстал от моря к морю стон

От топа конных, пеших строев;

Их длинная, густая рать

Всю Русь хотела затоптать;

Но снежная страна героев

Высоко подняла чело

В заре огнистой прежних боев:

Кипело каждое село

Толпами воинов брадатых:

«Куда ты, нехристь?.. Нас не тронь!»

Все вопили, спустя огонь

Съедать и грады и палаты

И созиданья древних лет.

Тогда померкнул дневный свет

От курева пожаров рьяных,

И в небесах, в лучах багряных,

Всплыла погибель; мнилось, кровь

С них капала... И, хитрый воин,

Он скликнул вдруг своих орлов

И грянул на Смоленск... Достоин

Похвал и песней этот бой:

Мы заслоняли тут собой

Порог Москвы - в Россию двери’,

Тут русские дрались, как звери,

Как ангелы! - Своих толов

Мы не щадили за икону

Владычицы. Внимая звону

Душе родных колоколов,

В пожаре тающих, мы прямо

В огонь метались и упрямо

Стояли под дождем гранат,

Под взвизгом ядер: всё стонало,

Гремело, рушилось, пылало;

Казалось, выхлынул весь ад:

Дома и храмы догорали,

Калились камни... И трещали,

Порою, волосы у нас

От зноя!.. Но сломил он нас:

Он был сильней!.. Смоленск курился,

Мы дали тыл. Ток слез из глаз

На пепел родины скатился...

Великих жертв великий час,

России славные годины:

Везде врагу лихой отпор;

Коса, дреколье и топор

Громили чуждые дружины.

Огонь свой праздник пировал:

Рекой шумел по зрелым жатвам,

На селы змием налетал.

Наш Бог внимал мольбам и клятвам,

Но враг еще... одолевал!..

На Бородинские вершины

Седой орел с детьми засел,

И там схватились исполины,

И воздух рделся и горел.

Кто вам опишет эту сечу,

Тот гром орудий, стон долин? -

Со всей Европой эту встречу

Мог русский выдержать один!

И он не отстоял отчизны,

Но поле битвы отстоял,

И, весь в крови, - без укоризны -

К Москве священной отступал!

Москва пустела, сиротела,

Везли богатства за Оку;

И вспыхнул Кремль - Москва горела

И нагнала на Русь тоску.

Но стихли вдруг враги и грозы -

Переменилася игра:

К нам мчался Дон, к нам шли морозы

У них упала с глаз кора!

Необозримое пространство

И тысячи пустынных верст

Смирили их порыв и чванство,

И показался Божий перст.

О, как душа заговорила,

Народность наша поднялась:

И страшная России сила

Проснулась, взвихрилась, взвилась:

То конь степной, когда, с натуги,

На бурном треснули подпруги,

В зубах хрустели удила,

И всадник выбит из седла!

Живая молния, он, вольный

(Над мордой дым, в глазах огонь),

Летит в свой океан напольный;

Он весь гроза - его не тронь!..

Не трогать было вам народа,

Чужеязычны наглецы!

Кому не дорога свобода?..

И наши хмурые жнецы,

Дав селам весть и Богу клятву,

На страшную пустились жатву...

Они - как месть страны родной -

У вас, непризнанные гости:

Под броней медной и стальной

Дощупались, где ваши кости!

Беда грабителям! Беда

Их конным вьюкам, тучным ношам:

Кулак, топор и борода

Пошли следить их по порошам...

И чей там меч, чей конь и штык

И шлем покинут волосатый?

Чей там прощальный с жизнью клик?

Над кем наш Геркулес брадатый

Свиреп, могуч, лукав и дик -

Стоит с увесистой дубиной?..

Скелеты, страшною дружиной,

Шатаяся, бредут с трудом

Без славы, без одежд, без хлеба,

Под оловянной высью неба

В железном воздухе седом!

Питомцы берегов Луары

И дети виноградных стран

Тут осушили чашу кары:

Клевал им очи русский вран

На берегах Москвы и Нары;

И русский волк и русский пес

Остатки плоти их разнес.

И вновь раздвинулась Россия!

Пред ней неслись разгром и плен

И Дона полчища лихие...

И галл и двадесять племен

От взорванных кремлевских стен

Отхлынув бурною рекою,

Помчались по своим следам!..

И, с оснеженной головою,

Кутузов вел нас по снегам;

И всё опять по Неман, с бою,

Он взял - и сдал Россию нам

Прославленной, неразделенной.

И минул год - год незабвенный!

Наш Александр Благословенный

Перед Парижем уж стоял

И за Москву ему прощал!

1833