Смерть Фигнера

I

Уж солнце скрылось за леса.

Пойдем и сядем здесь, любезный ...евич!

Ты закрути свои два длинные уса!

И ты, как сказочный Иван-царевич,

Слыхал, видал большие чудеса!..

Но я один, и вижу, как в картине,

Живой, картинный твой рассказ,

Как бились вы насмерть над Эльбой на плотине,

Где Фигнер-партизан, как молния, угас...

О, Фигнер был великий воин,

И не простой... он был колдун!..

При нем француз был вечно беспокоен...

Как невидимка, как летун,

Везде неузнанный лазутчик,

То вдруг французам он попутчик,

То гость у них: как немец, как поляк;

Он едет вечером к французам на бивак

И карты козыряет с ними,

Поет и пьет... и распростился он,

Как будто с братьями родными...

Но усталых в пиру еще обдержит сон,

А он, тишком, с своей командой зоркой,

Прокравшись из леса под горкой,

Как тут!.. «Пардон!» Им нет пардона:

И, не истратив ни патрона,

Берет две трети эскадрона...

И вот опять на месте стал,

Как будто и не он!..

. . . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . . .

II

Он широко шагал!

И часто, после шибкой драки,

Его летучие биваки

Сияли где-нибудь в глуши:

В болоте топком, в чаще леса,

На гребне дикого утеса...

И вот Орловский сам картину с них пиши!

Храпят у коновязи кони,

Звенят над кормом удила.

«Никто не смей снимать седла!

Кругом француз!.. Мы тут как рыба в тоне;

Дремли без сна и будь готов!»

Так он приказывал... И, лежа вкруг котлов,

Курят табак усатые гусары,

И зорко вдаль глядит козак...

И он своим рассказывает так:

«Я бился с турком, мне знакомы янычары;

Тогда служил я с пушкою пешком.

- Готовы лестницы? - сказал Каменской.

А было то под грозным Рущуком. -

Но ров не вымеряй... Тут с хитростию женской

Потребно мужество... И кто из удальцов

Украдкой, проползет и вымеряет ров? -

Он всё сказал. И я пустился...

Темнело в поле и в садах,

Муллы сзывали на молитву,

И турки, говоря про битву,

Табак курили на валах...

Фитиль над пушкою дымился.

Дремал усталый часовой...

Я подошел... перекрестился...

И лот, на снуре, весовой

Тихонько с берега скатился...

Я вымерил и возвратился.

И храбрый русский генерал

Спасибо русское за подвиг мне сказал,

И я в душе ношу спасибо это.

Хозяин мудрый правит светом:

Товарищи, наш Бог велик!

Он от погибели спасает неминучей».

Так он рассказывал... и красный луч зари

Уже проглядывал вдали за синей тучей...

Тогда в Саксонии вели войну цари,

И против них Наполеон могучий,

Как темная гроза, над Эльбою стоял,

И в перемирие он битвы замышлял...

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

III

...Чу, кто там проскакал

Близ городка красивого Дессау?

Конечно, к Верлицу? Да, Верлиц - сад на славу!

Я сам в нем был, и он меня пленял...

«Смотрите, и не пьян, а по колено море:

Вот партизан прямой! В груди заслышав горе,

В веселый сад он мчится погулять!

А может, и не в сад... Как знать?

Уж перемирию конец... опять тревоги:

Французской конницей заставлены дороги,

В саксонских городах везде француз!..

Наш партизан лихой! Уж подлини» не трус...

И он без устали... всю ночь считает звезды!

Сам проверяет цепь и ставит сам разъезды...

При нем никто не смей зевать!»

Но кто взмутил песок зыбучий?

Что там синеется? Как издали узнать?..

Быть может лес, быть может тучи...

Ах, нет, то к Верлицу валит французов рать...

IV

«Бей сбор! Муштучь! Труби! Вся партия к походу!

Француз объехал нас дугой

И жмет к реке. Друзья, назад нам - прямо в воду!

Вперед - на штык, на смертный бой!

Но я, друзья, за вас в надежде,

Что слово смерть не испугает вас:

Не всё ль равно, что годом прежде,

Что позже десятью возьмет могила нас!..

Слушай! стоять! не суетиться!

Патрон и мужество беречь!

Стрелкам по соснам разместиться:

Ни слова... ни дохнуть, в тиши стеречь!

Драгуны могут, спешась, лечь...

А вы, мои залетные гусары,

Бодри коней и сноровляй удары!

Ни вы меня, ни я друзей не выдавал!

Дай сабле поцелуй, и бьемся наповал!»

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

V

Шумит... вдали песок дымится:

Француз сквозь частый бор проник.

Палят!.. Вот конница и пеших крик;

Уланы польские... и всё на нас валится,

Как лес!.. «Молись - и на коня!

Сюда, на узкую плотину:

Одна сменяй другую половину.

И все смотрите на меня!..

Уж я с женой в душе простился.

Сказал последний мой завет:

Я знал, когда на свет родился,

Что ведь должно ж оставить свет...»

Сказал... пошел... и закипело...

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

VI

Ну, ......евич! Это дело

Из самых славных русских дел...

Уж бой давно, давно горел:

Дрались в лесах и на поречье,

Постлался трупом узкий путь,

И русская трещала грудь.

Никто не думал об увечье:

Прочь руку - сабля уж в другой!

Ни фершалов, ни перевязки!..

Признаться, разве только сказки

Расскажут о борьбе такой...

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

VII

«Но где ж союзники? Ко времени б и месту

Теперь им быть!.. На них надежда уж плоха!

Дерись... година нам лиха!»

Так два отчаянных, влюбленных жениха

До смерти режутся за милую невесту...

Что зашумел громчее лес?

Еще звончей и ближе топот...

Берут французы перевес!

У наших слышен тайный ропот...

То не боязнь, но злей... то шепот:

«Что не видать его в огне?»

Доселе, в бурке, на коне,

Он всё был тут, в глазах маячил,

Он сам, он первый рубку начал...

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

VIII

Взошла, как и всегда, лупа

И в ясной Эльбе потонула;

Какая мертвая, глухая тишина!..

Но разве днем не эта сторона

Кипела адом? Да! И вот уснула!

И враг и друг - в непробудимый сон!..

О берег, берег Эльбы дальней!

Что мне сказать жене печальной?

Где он, герой? Куда ж девался он?

Никто не знает, неизвестно!

Его искали повсеместно:

На поле битвы, по лесам;

Но он остался в ненайденных,

Ни между тел, ни между пленных.

Его безвестен жребий нам!..

Лишь ты, любезный ......евич,

Порою, вспомянув о нем,

Мне говоришь: «Он был прямым богатырем

И чудом... как Бова, Додонский королевич!..»

Ты помнишь, как тебе твердил я: «Говори

(Как вместе мы запрошлым жили летом),

Рассказывай мне, друг, о человеке этом:

Я рад прослушать до зари!»

И проводили мы в рассказах дни и ночи.

Тогда каким огнем твои пылали очи!

Летели мимо нас вечерние часы,

Слеза в очах твоих светилась

И тихо из очей катилась

На длинные усы!..

1818