Заветная книга

В пустыне далекой был старец седой,

Пещера в утесе - жилище его;

И дуб устарелый и клен молодой

Укромную келью, шумя, осеняли,

И теплилась тихо на сумрачном своде

Лампада; в средине налой, и на нем

Лежала, как тайна, заветная книга;

И к ней только старец один прикасался.

Три части вмещала та книга в себе;

Три разные ленты те части делили.

Как свежая роза, алела одна;

Другая, как небо, была голубая;

Но черная третья - как врана крыло.

И с каждым рассветом пустынник-мудрец

С почтением к книге заветной подходит

И лист, но не боле, читает один.

И он уж за черной прочитывал лентой, -

Не много ему оставалось читать!

Читает - и книгу, со вздохом закрыв,

Идет он, склоненный в глубокую думу,

Как будто прощаться с природой. - Так мирно

И тихо в нем жизнь погасала, как день

На ясном, безоблачном небе. - И вот,

Пришел к нему гость из мятежного света:

То юноша свежий, как цвет молодой;

Румянец пылал на лилейных щеках,

И светлые искры сияли в очах,

И кудри играли вкруг шеи прямой.

«Отец! благодатью святой осени

Пришельца из бурного света. Открой

Высокую тайну, скажи мне, мудрец:

Как в мире мятежном без бури прожить?

И где обитает блаженство? скажи:

Где с пылкой душою я счастье найду?

Пусть мудрости хладной созрелый совет

Кипящую жажду в груди утолит!

Напой меня светом вещаний святых:

Открой, благодатный, мне тайны судьбы

И жизни науку!» И старец в ответ:

«О посланный сердцу наследник младой!

Приди, мой желанный! и тайну прими,

Высокую тайну... В сей книге она:

Вся жизни премудрость в сей книге святой,

Заветной, - ты каждый читай ее день,

И лист, но не боле, для каждого дня!

Не более, помни!..» С сим словом почил,

Как тихий младенец, столетний мудрец.

И было преданье, что ангел пустынь

Восхитил земные остатки его!

Вот ночь протекает, как вечность!.. С зарей

К заветной подходит пылающий чтец

И к розовой ленте душою летит.

Читает, и сердце весельем зажглось:

Всё розовым светом сияет в очах;

Все жилы, как струны, дрожат - и ключом

Кипит молодая, румяная кровь.

Улыбка играет на свежем лице;

Он, кажется; слышит надежды привет

И голос знакомых мечтаний: он весь

Восторг и желанье... Уж лист пробежал

И дале, всё дале, как вспыхнувший огнь

При веяньи ветра на поле сухом;

И вот в упоеньи всю первую часть

Прочел, поглотил он - и розовый свет

Угас, и поблекла улыбка... Он стих;

Но слышит он новый заманчивый глас:

«Всё далее, дале!» Эфир голубой

Сияет, как небо, в заветных листах.

И всё постоянней и всё там верней,

И счастья обеты слышнее - и цель

Вдали, за туманом, яснее горит...

Спокойнее взоры чтеца, - но уныл

И пасмурен стал он, когда перешел

За черную ленту... Там вялая жизнь

Как сонные воды в пустынных брегах...

Прочел - и со вздохом воспомнил завет,

И тихо побрел он к родной стороне.

Но там ненадолго он гость у друзей!

Он сохнет, он вянет отцветшей душой;

Линяет румянец на впалых щеках,

И жизнь догорает во взорах - и вот,

Унылый, он рано в могилу сошел.

Постигнули тайну кончины его...

И братья и други по летам забав,

Вздыхая, жалели о пылком чтеце,

Что книгу он жизни так рано прочел!

1824