Георгий
Чернобровкин

* * *

Что в этом городе срасталось – 
осталось у вокзальных врат. 
Тянулся поезд, как усталость 
путей, и был похож на ад: 
там – пили, там – чего-то ели, 
там – били рыжее мурло, 
там – просто в темноте сидели, 
смотря в немытое окно. 
  
Плыл шум и чад над головами, 
тянулся сквозь висок свисток, 
вагоны шлёпали нулями, 
по стыкам, как по нервам строк. 
Всё двигалось к своей развязке: 
ложились спать, плелись во тьму, 
курили в тамбуре и вязко 
вплывали снова в кутерьму. 
  
Рыдал покинутый младенец, 
и тусклый свет над головой 
мешал, как острый заусенец, 
почти отгрызенный тобой. 
И свет звезды за облаками 
невидим был ни для кого. 
И задыхался мальчик мамин, 
и сам не ведал отчего.