Е. С. Вишневской

Октябрь был.

И дождь, и стынь.

И наш с детьми автобус.

...Граница скорби ты,

Хатынь.

И только сердце -- пропуск.

Колокола --

как птичий крик.

Не хруст,

а грусть металла.

Экскурсовод румяный сник.

Притих. Его не стало.

И взмыли трубы

к тучам...

Прах --

на месте хат

спаленных...

Я -- победитель,

я -- не раб,

но дождь с лица --

соленый.

Не уцелел ни кот, ни пес,

не говоря о людях.

И лишь

шеренга из берез

шатается в простуде.

Старик из камня.

На руках

у старика ребенок.

Им

под дождем

стоять века

у пней своих избенок.

...Клюют печать колокола.

И плачут иностранцы.

Война и впрямь давно была.

Вот на асфальте глянцы:

уже сюда шоссе

сквозь гнев

пришло

в Хатынь,

сквозь дали...

Но дыбом сучья

у дерев,

как волосы,

стояли.

1970