Бах

Не верю, нет, не органист,

Меня во прах поверг!

Летели камни сверху вниз,

А души снизу – вверх.

Был каждый вновь из ничего

Прекрасно сотворен.

О ты, слепое торжество

Знамен, племен, времен!

Тщета интриг, тщета вериг,

Тщета высоких слов…

Есть у человека первый крик,

Любви внезапный зов.

Есть добрый труд из года в год

И отдых в день седьмой.

И время течь не устает,

Как небо над землей.

Какая разница: свеча

Или мильоны свеч?

Какая разница: парча

Или лохмотья с плеч?

Геройствуй, схимничай,греши, -

За жизнью, - только смерть.

Лишь в редких проблесках души

Сияет третья твердь.

Там над обломками эпох,

С улыбкой на губах,

Ведут беседу Бах и Бог,

Седые Бог и Бах.

1966

Весна света

Бывает утро в январе:

дом из фарфора, дым из ваты

и - голубые на дворе -

в саду сугробы розоваты,

игольчат воздух, и следы

вокруг колодца из слюды.

Тончайшей индевью берёз

даль разрисована, и мнится,

морозит вовсе не всерьёз,

наивным лобзиком синица

выпиливает каждый звук, -

ни слёз на свете, ни разлук.

Не на крыльце чужом стою

пути земного посредине -

вбежал я в детскую свою,

истосковавшись в карантине,

и - как тот мальчик лет шести -

не смею взгляда отвести.

1954

Вот Россия — лес да поле...

Вот Россия — лес да поле,

Да церквуха без креста.

Сколько хочешь вольной воли,

А душа пустым-пуста.

По росистым луговинам

След безросный от колес.

И дымком несет овинным —

Зарыдать, да нету слез!

Поведут куда-то ноги —

Не заспорю, не сверну.

На большой твоей дороге

Одиночества хлебну.

Рюкзачишко за плечами,

Плащ линялый на руке.

Не мои односельчане,

Не мои однополчане

Пьют и воют вдалеке!

1947

Городской романс

Два кусочка города, живём

гордые - в асфальте дождевом,

бледные - в неоновом раю,

тихие - разлуки на краю.

Прячутся в деревьях фонари -

ты моя подсветка изнутри.

Мечутся экспрессы по стране -

ты щемящим отзвуком во мне.

Гривенник я в воду уронил -

тонет возле берега звезда.

...Не навек ли нас

соединил

ужас разведённого моста?..

1954

Как шагнуть и не оступиться...

Как шагнуть и не оступиться,

Не наткнуться на темноту?

Затемнение — как темница:

Рвись, доказывай правоту!

Сгустки тьмы на ногах по пуду.

Не ракетчик, не лиходей,

Если выживу — добрым буду —

Безо всяких таких идей.

Если выживу!.. А сегодня,

Веком вышколенный не зря,

Сам пырну я кого угодно

Узким лезвием фонаря.

1959

Когда меж небом и землей...

Когда меж небом и землей

Гудят натянутые сосны,

И, как зеленоватой мглой,

Их музыкой многоголосной

Душа затоплена - не мне

Постичь исполненное свыше.

Я только слушаю - и слышу,

И вещий холод по спине...

1954

Когда ни женщины, ни друга...

Когда ни женщины, ни друга,

Ни зверя теплого у ног,

И на сто верст одна лишь вьюга —

Я не тоскую, видит Бог.

А посреди толпы великой —

Такая смертная тоска!

...Смотри, мой милый, не накликай

Себе разбитого виска...

1961

Когда погребают эпоху

О, как вам дышится средь комаровских сосен?

Кладбищенский предел отраден и несносен.

Оградки тесные, как дачные заборы,

и пусть вполголоса, но те же разговоры.

Единственность свою опасно знать заране.

Над бегом времени, как Федра в балагане,

вы, так и видится, стоите без оглядки,

и стынут на ветру классические складки.

Уже успели всех угробить и заямить.

Ваш черно-белый стих шифрованней, чем память.

Дивились недруги надменной вашей силе.

Четыре мальчика чугунный шлейф носили.

Великая вдова, наследница по праву

зарытых без вести, свою зарывших славу,

когда самой себе вы памятником стали,

не пусто ль было вам одной на пьедестале?

Где Осип? Где Борис? Где странница Марина?

Беспамятство трудней открытого помина.

Вас восхваляют те, кто их хулил доселе.

Перед разлукою вы даже не присели.

И понимаются глухие ваши речи.

И занимаются сухие ваши свечи.

Мы отпеваем вас, мы яму вам копаем,

Мы на казенный счет эпоху погребаем.

И вырастает крест на молодом погосте.

И топчутся вокруг непрошенные гости.

Но - согласились бы вы разве под ракитой,

в глуши какой-нибудь, быть без вести зарытой?!

1976

Лесная прогулка

Посмурнело в лесу,

выцветает берёзовый ситчик.

Я в берете несу

два наклона попутных лисичек.

Ради славы уже

я не рыщу, как в прежние годы.

Подаянья природы

достаются одной лишь душе.

Просветлённый финал

после бури страстей и восторгов.

Я своё отстонал,

мох под соснами палкой исторкав.

Череда уже быть

благодарнее, выше, добрее.

Жить нельзя не старея -

надо просто любить как любить.

Ну какая ж беда, -

тихо радуюсь, идучи к дому.

Мир таким никогда

и присниться не мог молодому!

А с годами в строку

будто сам отливается сразу.

Я крылатую фразу

из прогулки лесной извлеку.

Вот какие дела,

а считаюсь безбожником вроде.

Даль спокойно светла,

на последнем стою повороте.

Сколько б ни было дней,

с лёгким сердцем уйду восвояси:

наших всех разногласий

согласованность мира сильней.

1954

Оглядываю комнату свою...

Оглядываю комнату свою, —

Твое белье сияет на диване

Бесстыдством и наивностью...

Стою...

Ты окликаешь сонными словами...

Со мной бок о бок шкаф глухонемой...

Слепые руки тянешь... и честнее

Забыть бы все обиды... Боже мой!

Спи... Я не здесь... Я ничего не смею...

Ты спи... Я не пришел еще домой!..

1963

Претерпеваем радости вседневья...

Претерпеваем радости вседневья,

Нас тешит суета, знобит успех.

И к небу вознесенные деревья —

Как тихие молитвы обо всех.

О нас, дружок, с тобой — наверно, ясень,

О ком-то — липа и о ком-то — клен.

И Богу кажется, что мир прекрасен

И племенем высоким населен.

1974

Придёшь усталая...

Л. Мочалову

Придёшь усталая. Пальто

на спинку стула бросишь.

И спросишь, не звонил ли кто,

на кухне переспросишь.

Ты делового ждёшь звонка –

Ведь ты же не девчонка!

Твоя рука, моя рука,

ну, и ещё – ручонка!

И только в голосе твоём

невнятная зевота.

Садимся ужинать втроём,

и словно нет кого-то.

Не ждём гостей, не ждём вестей,

молчим под детский лепет.

А сын тем временем чертей

уже из хлеба лепит.

И телефонный вдруг звонок,

уверенный, негрубый.

И ты со всех несёшься ног,

облизывая губы.

Я щёлкну сына, чтобы ел,

чтоб занимался делом.

Вернёшься – и повеселел

твой взгляд, помолодел он.

Пройдёшься этак озорно,

с пристуком по квартире:

– А не пойти ли нам в кино?

...А правда, не пойти ли...

1961

Размолвки, невстречи, разлуки...

Размолвки, невстречи, разлуки...

Разведите нам руки,

Опустите нам веки —

Все было, все есть, все навеки:

И твои перекрестки,

И мои папироски.

И наша ль печаль безголоса? —

Грохот вместо вопроса,

Ветер вместо ответа,

Но кто-то аукнется где-то,

Не стихами моими,

Так стихами твоими.

О, наших стихов перекличка!

Так одна электричка

Окликает другую...

А я тебе руки целую,

Будто можно проститься —

И такое простится?!

1961

С колотушкою сторож проходит, не спит...

С колотушкою сторож проходит, не спит.

Агроном над сегодняшней сводкой корпит.

В пятистенной избе беготня досветла:

Председателю сына жена родила.

Спят усталые люди, но время не спит!

Ходят, фыркают кони у древней горы,

И от лунного света их спины мокры,

И далеко-далеко, неведомо где,

Слышен трактора шаг по ночной борозде.

Богатырские кони советской поры!

Полной грудью вздыхают парные поля.

Остывает большак, чуть приметно пыля.

Нарастает пшеницы бесшумный прибой.

На посту часового сменил часовой.

Разве спит этой тихою ночью земля?!

1938

Тебе не вспоминается...

Тебе не вспоминается? - взгляни:

На луговину льётся свет вечерний,

И тени всё длинней и непомерней,

И то, что за спиной, уже в тени.

Озарены спокойствием холмы,

И мимо отдыхающего стога

Настолько никуда лежит дорога,

Что двое на дороге - это мы.

1954

Тело

Мое милое, легкое, тощее тело!

Разумеется, ты не само захотело

стать как можно послушней, как можно неслышней,

наслаждаться посоленной корочкой лишней,

размякать от стакана горячего чая,

замирать у печурки, бесед не кончая.

Даже страшно подумать, какое ты было!

Ты валялось в траве, без оглядки любило,

от вина и от ветра хмелело и пело,

золотое мое, незабвенное тело! -

Только, может, страшнее, а может, смешнее:

ты дороже мне стало, ты стало нужнее!

Разве мог бы я так - чуть сирену заслышу -

прижиматься к земле, подниматься на крышу,

через город с бидончиком топать нелепо -

ждать нелетного неба, нелегкого хлеба...

Лишь боюсь одного:

ежедневно слабея -

вдруг ты выронишь душу, что вверил тебе я?!

1954

Через перила свешусь...

Через перила свешусь

и вижу тень свою.

Ненастливую свежесть

вдыхать не устаю.

Полжизни отражая,

сплывает навсегда

тяжелая, чужая,

ужасная вода.

1964