* * *

Е.Ф.

А что бы мне рукой десантника,

рукой раскованно мужскою,

серьёзно ноября десятого

затеять дело колдовское.

И, раздвигая жизни занавес,

презрев: «любила – не любила»,

начать, как начинают заново

всё то, что не было и было.

Начну с чего-нибудь хорошего.

С дождя, в три пальца –

                                   лил, не капал.

Нет, с платья,

что небрежно брошено

не на диван, а в спешке на пол.

С причала, вырваться готового

в разболтанное штормом море.

Где сразу отданы швартовые

и три гудка прощальных с мола.

Пожалуй, вспомню неуверенно

пустых размолвок

                         постоянство.

Все наши ночи, что потеряны,

безмолвно выброшу

                            в пространство.

Но старым пляжем под Пицундою,

рассветом, пойманным

                                с поличными,

в дни замирений безрассудные

взойду, как хлебами пшеничными.

Я верю прорубям, проталинам,

разрывам облака гусиного...

Сирень соседствует

                            с татарником,

перетекает розовое в синее.

Душа с душою не прощается.

Уходим, чтоб соединиться.

И журавлями

                  возвращаются

давно пропавшие синицы.

Всевластна остановка вечная.

Но, на борт прыгая с причала,

есть шанс остановить конечное,

чтоб хоть на миг

                       начать с начала.