Гурген
Баренц

* * *

Мы встретились – десятки лет спустя. 
Конечно же, мы оба изменились. 
Я отшутился: «Милое дитя! 
Ты просто прелесть. Ты – как Божья 
     милость». 
  
С иронией взглянула на меня, 
Измерила оценочным прищуром, 
А взгляд – непроницаем, как броня: 
«Ого! И где же наша шевелюра?» 
  
Ты мне сказала: «Как ты постарел! 
Как над тобой поизмывалось время!» 
Спросила кстати, как бы между дел, 
Нет ли проблем со слухом и со зреньем. 
  
Я всё смотрел, как изгалялась ты. 
Давай же, смейся! Язычком поцокай. 
Тебе не объясню я всей тщеты 
Твоих стараний выглядеть  жестокой. 
  
Тебе я подыграю от души; 
Что нам делить? Мы оба жизнью биты. 
Нам жить осталось жалкие гроши, 
Так выплесни же старые обиды. 
  
Я этой мести женской только рад. 
Злорадствуй и юродствуй на здоровье. 
Из предисловья сорок лет назад 
Жизнь подошла, как книга, к 
     послесловью.