И снег, летящий вкось...

И снег, летящий вкось,

белел тысячекратно,

пропитывал насквозь

и таял безвозвратно.

А ты бежишь под ним,

бегун полубезумный,

физически храним

прапамятью бесшумной.

Ни храм, ни блуд труда

не остановят бега.

В Москве ли никогда

не будет больше снега?

Где новодел гудит

над колыбелью детской,

береговой гранит

сияет москворецкий.

А пух, а пух густой, —

ощипывая гуся,

на купол золотой

уставилась Маруся.

Марусе удалось

лететь себе как птица,

за пух, летящий вкось,

руками ухватиться.

1998