Православный священник с тяжелым крестом на груди...

Православный священник с тяжелым крестом на груди

Вдоль безвестных могилок проходит, и ты проходи.

Переполнено синее небо безмолнийным громом.

Это наши союзники в небе грохочут знакомом.

Все проходит, полки бундесвера идут как часы,

Ева Браун побрила подмышки, а Ницше — усы.

Хватит, милая Гретхен, стоять виноватой в углу.

Гений Бисмарка реет, звеня на Немецком Углу,

Заполняет мозгами пустующий череп Вильгельма,

А оттуда летит нетопырь сквозь чугунные бельма,

Чтобы насмерть разбиться о башню в пустых небесах,

Где старик Беккенбауэр в форме стоит на часах.

Не суди, не ряди относительно смутных времен.

Не взыщи, не ищи потерявшихся в поле имен.

Разве есть имена у сокрытых во мраке вселенных?

Русских много везде — и на кладбище военнопленных.

Немцев тоже немало, а также британцев и янки,

И гремят самолеты в безоблачном небе, как танки.

Но на Божием агнце горит золотое руно,

И грудастая фрейлен несет молодое вино.

Если города нет, все равно уцелеет собор,

Ключ Петра подойдет, чтоб открыть неоглядный простор.

Золотую скалу подопрет золотая долина,

Гёте с Шиллером вновь поприветствовали Гёльдерлина,

Не кончается май, тьма рассеется в общем и целом,

“Фатер Унзер” споют белокурые девочки в белом.

Общий хор голосов, уходящих в весенний зенит,

Православный священник тяжелым крестом осенит.

2002