Без конца и без начала

(Колыбельная)

Изба. Тараканы. Ночь. Керосинка чадит.

Баба над зыбкой борется со сном.

Баю-баюшки-баю,

Баю деточку мою!

Полюбился нам буркот,

Что буркотик, серый кот...

Как вечор на речку шла,

Ночевать его звала.

«Ходи, Васька, ночевать,

Колыбель со мной качать!»

. . . . . . . . . . . . . . . .

Выйду, стану в ворота,

Встрену серого кота...

Ба-ай, ба-ай, бай-баю,

Баю милую мою...

. . . . . . . . . . . . . .

Я для того для дружка

Нацедила молока...

Кот латушку облизал,

Облизавши, отказал.

. . . . . . . . . . . . .

Отказался напрямик:

(Будешь спать ты, баловник?)

«Вашей службы не берусь:

У меня над губой ус.

Не иначе, как в избе

Тараканов перебей.

Тараканы ваши злы.

Съели в избе вам углы.

Как бы после тех углов

Да не съели мне усов».

. . . . . . . . . . . . . .

Баю-баю, баю-бай,

Поскорее засыпай.

. . . . . . . . . . . . . .

Я кота за те слова

Коромыслом оплела...

Коромыслом по губы:

«Не порочь моей избы.

Молока было, не пить,

Чем гак подло поступить?»

(Сердито.)

Долго ж эта маета?

Кликну черного кота...

Черный кот-то с печки шасть,-

Он ужо тебе задасть...

Вынимает, ребенка из зыбки и закачивает.

(Тише.)

А ты, котик, не блуди,

Приходи к белой груди.

(Еще тише.)

Не один ты приходи,

Сон-дрему с собой веди...

(Сладко зевая.)

А я дитю перевью,

А кота за верею.

Продует положить ребенка. Тот начинает кричать.

(Гневно.)

Расстрели тебя, пострел,

Ай ты нынче очумел?

. . . . . . . . . . . . . .

Тщетно борется с одолевающим сном.

Баю-баюшки-баю...

Баю-баюшки-баю...

. . . . . . . . . . . .