Ирина
Аргутина

Вид на февраль с пятого этажа

Чёрное. Белое. Внятное. Острое. 
В дырах – прожжённые белые простыни. 
Спущена шкура со снежного барса – 
это февраль уползает. 
– Не парься! 
– Что? Это – мне? 
Детка, коллега, дружище… Глупости – кто 
     там, в окне, 
кроме меня… А я и не парюсь. 
Вообще – не парюсь. 
Не спариваюсь. 
Не впариваю. 
Ну, может, парю. 
Иногда. Эдакий парус. 
Нет. Вру. 
Я точка пятиэтажного неба, я глаз. 
Ну, хорошо, – пара глаз, как и у вас, 
но на одной голове. 
Сомневаюсь, что было бы лучше – две. 
Это вы там, внизу, чётные, 
парьтесь под ручку и на бегу 
оставляйте попарные чёрные 
дыры в ненадёжном снегу. 
Даже ваши тачки… пардон, пара 
     автомобилей, 
как жеребец и кобыла, 
только что морды на шеи друг другу не 
     положили. 
Но ведь он что-то явно впаривает, хоть 
     и не вяжет лыка, 
а ей бы впору уже замурлыкать. 
Впрочем, как не понять, – а понять 
     легко их. 
Дырявые снежные покрывала сползли с 
     обоих – 
воркуют, голуби. Кстати, голубь принёс 
     им благую весть – 
так и есть: 
скоро их будет трое, а может, пять или 
     шесть… 
А я зритель. Я на галёрке. У меня пятый 
     ярус. 
Мне высоко. 
Мне холодно. 
Я не парюсь. 
Не парюсь. 
Вообще – не парюсь.