Ирина
Гумыркина

* * *

И останется после только полынь-трава 
да дождями на ней прибитая горечь-пыль. 
Через сорок ночей утихнет тоска, молва, 
и притупится боль, а мы превратимся в 
     быль: 
дескать, жили да были, не верили ни во 
     что, 
а без этого боязно страшного ждать 
     суда. 
И уже никому не докажешь, что решетом 
можно воду носить при желании хоть 
     куда, 
что не верить в Него – не значит без 
     веры жить, 
что мы сами себе и судья, и всесильный 
     бог, 
остальное же всё – предрассудки и 
     миражи. 
А когда истечёт отведённый для веры 
     срок, 
то останется только горечь 
     полынь-травы, 
от солёных дождей сырая в горсти земля. 
И неважно, кто прав, хоть истины и 
     новы, 
если больше от боли некому исцелять.