Выпуски альманаха «45-я параллель»

Борис Бергин

Оловянные дни

• В оловянные дни декабря
• Пожалуйста, Господи
• Сказки
• Всё зарастает
• Дно
• О молчании
• Пустота
• Степная колыбельная
• Посевная
• Жернов
• Молочное
• Московское
• Рождество

Марианна Боровкова

С птичьего на зимний

• Cорочья стая даст обет молчания
• Xодит голубь, косит оком
• Осины вздрагивают мелко
• Золотятся кленовые шкварки
• Шёл первый снег, мы целовались
• Маковое зёрнышко печали
• Грачи пакуют чемоданы
• Трамвай в стальных силках томится
• Прикрой окно – невыносимо
• У сонного шмеля шаманские замашки
• Я в трамвае умчалась к морю
• Заблудившийся кузнечик городской
• Здравствуй! – зыркнет наше прошлое
• Если с чистого листа – жизнь понятна и проста
• Целительную ветку бересклета
• Облачный триптих

Виктор Коврижных

Время моё покатилось назад…

• В заброшенном хуторе
• Предзимье
• Тихо вздрогнуть от шорохов...
• Илюхинский плёс
• Вторник, четвёртого июля...
• Ангел труда
• Вечереющий свет
• Происхождение государства
• Ночь Гоголя
• Смерть пастуха
• О сокровенном, одиноком
• Сокровенность
• Корова
• Последняя тайна
• Старая кузница

Михаил Ковсан

Шарабан

• Спаси, мой благодетель, менуэт
• Неукротимость кроткая души
• Медною дрожью обола
• С дымом костров над городом взойду
• Но ты молчишь, внимая пустоте
• Давай устроим пир
• Кружит, дрожа, блудливый шарабан
• Я посетил
• И звёзды заповедовали мне

Леонид Леонов

Стихи Андрея Петровича Ковякина

• Начальные стишки
• Посвящение Н. П. Суроповой
• Крик моего восторга
• Письмо Наташе в Барнаул
• Сатира на Гогулёв в куплетах
• Сатира на регента Василова
• Куплет на закрытие бань

Игорь Николаев

Перебирая дней минувших чётки

• Деревенская осень
• Черничный вечер, спелая роса
• Расскажи мне о деревне
• День угас. Упали тени
• Снег завалил все выходы и входы
• Теперь всё чаще о зиме
• Четыре строфы о Бунине
• Природа, изменяя пёстрый лик
• Дух не тронут ни сном, ни тревогой
• Письмо на Кавказ
• Письмо с Кавказа
• Я уеду от вас
• За окошком тяжело и глухо
• Дни

Александр Правиков

Сто пятьдесят три пескаря

• Спящего растолкай, говорит Заратустра
• Нет никаких счастливых концов
• Мне кажется, самое трудное в христианстве
• Замкадные мышки-норушки
• Снег понаехал и развалился
• Самураи говорили
• Она расстёгивает пальто
• В Спас-Клепиках кафе «Хемингуэй»
• Такой высоты сугробы
• Берут их под руки, кладут на берегу
• Фродо и Сэм на камне среди огня
• Влупил апрель прямой наводкой

Василий Рысенков

Бросаешься в день, как в воду

• Мусор – под снег
• К ромашкам – налево, к фиалкам – прямо
• Великий исход
• Я выхожу!
• Бросаешься в день, как в воду
• Москва
• Если не холодно у погоста
• Под парусами мусорных пакетов
• В судьбе темнеет. Сумерки близки
• Свистнет рак на горе
• В самой гиблой деревне мы купим в сельпо ананас…
• Весенний бред
• Всё сбережёт лишь детский взгляд
• Деньгами вечно кормят смерть, и пушки
• Крестьянская память

Валерий Скобло

Покуда за мною следит недреманное око судьбы

• Я знаю, что так и случится
• Толчок, перестук, отправленье
• Подражание классику
• Я пройду мимо Дома Культуры
• Разрыв
• Это ангел-хранитель
• Руки прочь, руки прочь
• Быть, как и все, со всеми
• На деревья легла серебристая мгла
• Покуда за мною следит
• Стихи прощания
• Я промолчал почти два года
• Осенние листья
• И все эти звёзды затем лишь явил

Дмитрий Шатилов

Ветер времени, взросления и смерти

Три рассказа
 
Когда покров земного чувства снят
 
Отец умер к полуночи, а воскрес перед рассветом, в час утренних сумерек. Когда я проснулся, он сидел за кухонным столом – маленький, худой, туго обтянутый кожей, с редкими волосами и большими ушами, которые в смерти, казалось, сделались ещё больше. Перед ним стояла чашка – пустая, ибо мёртвые не едят и не пьют. Я накрошил в тарелку чёрного хлеба, залил вчерашним молоком и сел напротив.
– Что ты, отец? – спросил я его, но он ничего не ответил, только покачал головой. Мёртвые не говорят – таков закон Леса; о том, что им нужно, мы можем лишь догадываться, трактуя жесты и читая по глазам. Руки отца лежали на столе – узловатые, тощие, в синих венах. Указательный палец на правой легонько подрагивал – тук, тук, тук-тук. Живой, отец любил барабанить по столу: быть может, сейчас, перейдя черту, из-за которой нет возврата, он делал это именно для меня, словно желая сказать: смотри, я никуда не делся, я всегда буду с тобой.