Карикатура

Сними с себя завесу,

Седая старина!

Да возвещу я внукам,

Что ты откроешь мне.

Я вижу чисто поле;

Вдали ж передо мной

Чернеет колокольня

И вьется дым из труб.

Но кто вдоль по дороге,

Под шляпой в колпаке,

Трях, трях, а инде рысью,

На старом рыжаке,

В изодранном колете,

С котомкой в тороках?

Палаш его тяжелый,

Тащась, чертит песок.

Кто это? - Бывший вахмистр

Шешминского полку,

Отставку получивший

Чрез двадцать службы лет.

Уж он в версте, не боле,

От родины своей;

Все жилки в нем взыграли

И сердце расцвело!

Как будто в мир волшебный

Он ведьмой занесен;

Все, все его прельщает,

В восторг приводит дух.

И воздух будто чище,

И травка зеленей,

И солнышко светлее

На родине его.

«Узнает ли Груняша? -

Ворчал он про себя, -

Когда мы расставались,

Я был еще румян!

Ступай, рыжак, проворней!» -

И шпорою кольнул;

Ретивый конь пустился,

Как из лука стрела.

Уж витязь наш проехал

Околицу с гумном -

И вот уж он въезжает

На свой господский двор.

Но что он в нем находит?

Его ль жилище то?

Весь двор заглох в крапиве!

Не видно никого!

Лубки прибиты к окнам,

И на дверях запор;

Все тихо! лишь на кровле

Мяучит тощий кот.

Он с лошади слезает,

Идет и в дверь стучит -

Никто не отвечает!

Лишь в щелку ветр свистит,

Заныло веще сердце,

И дрожь его взяла;

Побрел он, как сиротка,

Нахохляся, назад.

Но робкими ногами

Спустился лишь с крыльца,

Холоп его усердный

Представился ему.

Друг друга вмиг узнали -

И тот и тот завыл.

«Терентьич! где хозяйка?» -

Помещик вопросил.

«Охти, охти, боярин! -

Ответствовал старик, -

Охти!» - и, скорчась, слезы

Утер своей полой.

«Конечно, в доме худо! -

Мой витязь возопил. -

Скажи, не дай томиться:

Жива иль нет жена?»

Терентьич продолжает:

«Хозяюшка твоя

Жива иль нет, бог знает!

Да здесь ее уж нет!

Пришло тебе, боярин,

Всю правду объявить:

Попутал грех лукавый

Хозяюшку твою.

Она держала пристань

Недобрым молодцам;

Один из них пойман

И на нее донес.

Тотчас ее схватили

И в город увезли;

Что ж с нею учинили,

Узнать мы не могли.

Вот пятый год в исходе, -

Охти нам! - как об ней

Ни слуха нет, ни духа,

Как канула на дно».

Что делать? Как ни больно...

Но вечно ли тужить?

Несчастный муж, поплакав,

Женился на другой.

Сей витязь и поныне,

Друзья, еще живет;

Три года, как в округе

Он земским был судьей.

1791