Перестроенная лира

   В тон Пиндара настроив лиру,

   Хотел Россию я воспеть

   И снаряжался по эфиру

   До Ориона возлететь,

   Куда чело, венцом лавровым

   Покрыто, вознесла она, -

   Оттоль Атлантом зрится новым,

   Подъявшим мир на рамена.

   Хотел воспеть, что рок вселенны

   В ее деснице заключен,

   Что все породы съединенны

   Пред мужеством ее - суть тлен;

   Что все обширные державы,

   Какие в древности цвели,

   Ни силой, ни сияньем славы

   Сравниться с нею не могли.

   Ударил по струнам перстами -

   И гром от них пошел с огнем.

   Казалось, двигну я горами,

   На тигров наложу ярем...

   Но вдруг кадило опустилось,

   Амуры резвые на луг,

   Меня обстали, привалились

   И лиру вырвали из рук.

   Потом крылами заплескали

   Сии малюточки-божки,

   Вспорхнули вверх, захохотали,

   Вились гирляндой и в кружки,

   Струнами бренькали - и, лиру

   На ленте опустивши мне,

   По жидкому небес сафиру

   Помчались с смехом к вышине.

   Минуты только три продлился

   Тот феномен в моих глазах,

   В душе восторг не охладился, -

   Хвала отечеству в устах

   Опять, опять была готова,

   Но я едва коснулся струн,

   Уже не мог пропеть ни слова -

   Вмиг в сердце мне влетел перун.

   Влетел перун любовной страсти

   И к ранам рану приложил...

   Ах! и без этой злой напасти

   Я очень много желчи пил.

   Почто ж, амуры! вы забаву

   Находите в беде моей,

   Почто вы дали мне отраву

   К усугублению скорбей?

   Взаимность только украшает

   Любви терзания и яд;

   Меня же всюду ожидает

   Отказ, отчаяние, ад.

   Так, так, и мыслить мне не должно

   Отрады в муках получить:

   Увы! Целест уже неможно

   Одной любовию пленить.

   Власть симпатии и природы

   Теперь поверженна лежит;

   И се от жертвенника моды

   Оракул грозно мне гремит:

   «Астреи век не возвратится,

   Когда ценили лишь сердца, -

   Ведь просвещенным не годится

   Снимать с пастушек образца.

   Ты будь Кизляр-Агою с рожи,

   Да будь в звездах, иль Крезом будь,

   Но Хлои, Тации пригожи

   Прицепят твой портрет на грудь.

   И разумом хоть Милитидом 

   Как капля в каплю будь похож,

   Но под фортуниным эгидом

   Жену прекрасную найдешь.

   А без сокровищ, без титула

   Ты будь лицом хоть Антиной,

   Умом - Сократ, однак и стула,

   Не только кресел, год, другой

   От милых Дафн тебе случится

   С терпеньем бесполезным ждать».

   Ах! льзя ли ж мне надеждой льститься

   Мои страданья окончать?

   В моем лице обыкновенность,

   Отменности ни искры нет,

   И человеческую бренность

   На нем являет бренный цвет.

   Хоть прадеду за верну службу

   Царь-диво деревеньку дал,

   Но рок, не восхотевши дружбу

   Водить со мной, ее пожрал.

   Душой моею лишь владею

   И денег в рост не отдаю,

   К тому ж чин маленький имею,

   Не слишком сладко и пою.

   Так, так, и мыслить мне не должно

   Отрады в муках получить:

   Увы! Целест уже неможно

   Одной любовию пленить.

   Что ж делать? Клясть любовный пламень,

   Лить тайно слезы и вздыхать,

   Пока адептов чудный камень

   Мне не удастся отыскать

   Или пока игра случая

   Меня повыше не взведет.

   Приди ж, минута золотая!

   Гряди ко мне во цвете лет.

   Приди, о время преблаженно!

   Приди и право дай скорей

   Повергнуть сердце уязвленно

   К ногам владычицы моей;

   Дай право мне просить награды

   За страстный жар у алтаря, -

   За чувство сладкой сей отрады

   Я б не взял скиптра от царя.

   А ты, Пленира иль Милена!

   Не знаю, как тебя назвать,

   Котора мне определенна,

   Котору стал я обожать!

   Внемли из стороны безвестной,

   Клянусь земли и неба в слух,

   Что буду вечно я нелестный

   Тебе любовник, раб и друг.

   Когда ж по самую кончину

   С тобой мне должно розно жить,

   То я прошу, молю судьбину

   Мои дни горьки сократить:

   Уединеньем веселиться,

   Не видя близ себя друзей,

   Лишь может Тимон, что гордится

   Названием врага людей.