Легенда

Меж африканских диких гор,

Над средиземными волнами,

Святая обитель влечет к себе взор

В лесу, с блестящими крестами.

В ней иноки молят весь день и всю ночь,

Земная забота бежит от них прочь;

Одно у них в думах, одно в их сердцах -

Чтоб дал им спаситель свой мир в небесах!

Обители тихой игумен святой

Давно в ней спасался, с страстями в борьбе;

Отшельников прежних он образ живой,

Ко всем был радушен, но строг сам к себе.

И нищ он был духом, и чист сердцем был,

Любил страстно бога и ближних любит,

Творя в умиленьи, под сенью креста,

И заповедь божью, и волю Христа.

Один инок бедный меж иноков всех,

Божественной верой сгорая,

Был всех их моложе, усерднее всех:

Он жил, для себя умирая.

Зари луч огнистый едва заблестит,

А он уж в пустыню молитвой летит,

И, в Фивы стремяся в порыве святом, -

Он Павел Фивейский в цвету молодом.

И слух об обители всюду гремел,

И бедные братья смутились, -

Так был им по сердцу их тихий удел,

Они в нем измены страшились.

Один португалец весенней порой

Приехал в обитель с прелестной женой.

О, может лишь сердце одно обуздать,

Одно, что не наше, - его благодать!

И только что инок Инесу узрел,

В нем дух взбунтовался и сердце кипит;

Уж думать святое он, грешник, не смел,

И пагубной страстью безумец горит;

Ее похищает, в Дамасский предел

С собою увозит, где скрыться хотел;

И веру забыл он, и, в пагубной тме,

Меж турок живет он и ходит в чалме.

Семь лет миновало, - уж совесть не спит;

Спешит он к евангельской сени,

В раскаянья сердца к игумну бежит

И пал перед ним на колени.

И тот отвечает: «Толь страшным грехам

Простить не могу я; но плачь, молись сам:

Как грех ни ужасен, но огнь роковой

Раскаянье тушит одною слезой!

А я сберу братьев, и в храм мы пойдем

Три дня и три ночи молиться;

Быть может, прощенье у бога найдем -

Спасителя воля явится».

И молятся братья; их слезы текли

За грешного брата в святой их любви.

Но ах! ни днем светлым, ни в мраке ночей

Христос не являет им воли своей!

И братьев усталых отец распустил,

И в прахе один пред престолом

Он плакал, молился и в грудь себе бил,

Терзаясь грехом столь тяжелым.

«Прости, милосердый отец мой, прости!

Кто может безгрешно крест тяжкий нести!

Да праведный гнев твой падет на меня,

Да буду я жертвой, - один, один я!»

Едва он молитву в слезах сотворил,

Чудесно престол озарился,

И волю святую спаситель явил -

В лучах милосердый явился.

«О старец! молитва святая твоя

Мне в сердце проникла, в ней заповедь вся;

И ею подобен ты мне самому, -

Любовью твоею прощаю ему!»

1840