Песнь о Марко Висконти

Кровь! кровь! Чей с башнею зубчатой

Я вижу замок? Мрачный вход

В струях крови еще дымится;

Вокруг него толпа теснится,

Кипит на площади народ.

Несчастные! Иль заблужденье?..

О нет! - На шлеме, на щитах

Вот змей, - он знак любви народной;

Мне вид знаком ваш благородный,

Миланцы... Что за вопль и страх?

Толпа, волнуясь, раздается.

Мне ратник молча указал,

Закрыв лицо в тревожном страхе,

Что воин полумертвый в прахе,

Весь облит кровью, трепетал.

То Марко, в битвах громовержец,

Ум светлый, - он, кто гвельфов кровь,

От бед Италию спасая,

Так часто лил; звезда родная,

Ломбардов слава и любовь.

О, плачьте! тмится яркий пламень

Во взоре гаснущих очей,

Как солнце тмится в мраке тучи;

Но всё в нем дышит дух могучий

Его погибших славных дней.

Стыд вечный!.. Повесть роковая

Звучит злодейством вкруг меня:

Сын брата, ближние восстали;

Измену тайну ухищряли

С его убийцами родня...

Ты, друг его! открой мне тайну:

То правда ль, что в нем гордый дух,

Невольно увлечен красою,

Пленен был девой молодою,

Как здесь носился чудный слух?

И ратник из толпы выходит;

На одного коня со мной

В слезах безмолвно он садится,

И конь дремучим бором мчится -

И видим замок пред собой.

Ворота настежь, мост подъемный

Дрожит, нагнулся и падет,

Скрыпят колеса с их цепями, -

Затворы рухнули пред нами;

Но встретить нас никто нейдет.

Ни на дворе, ни в переходах,

Ни в цветниках - нигде кругом

Не видно тени, всё томится;

Нет в замке жизни, даже мнится,

Что воздух без движенья в нем.

Сиянье томное

В час вечера блещет

И, в стеклах раскрашенных

Мелькая, трепещет,

За дымными сводами

Теряясь вдали.

И блеск тот от факела

Гробницы безвестной,

Где тихо покоится

Прах девы прелестной, -

Сиянье, незримое

Жильцами земли.

Склонясь к изголовию

В мечтаньи чудесном,

Она, роза белая,

Лежит в гробе тесном,

Почти оживленная

Любовью святой.

На перси лилейные

Спадая волною,

Ее как шелк волосы

Всё тело собою

Одели и кажутся -

Покров золотой.

Улыбка небесная

От уст ее веет;

Фиялка стыдливая

Так в поле светлеет

Росою жемчужного,

Дрожащей на ней.

И взор ее девственный

Смежен тенью мирной,

Как взор сонных ангелов

В их неге эфирной,

И как бы желающий

Опять прежних дней.

О! если, дух избранный,

Слетишь ты из рая

В свое тело нежное,

Любовью пылая,

. . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . .

Но что за томный звук летит

Печального, святого пенья

И, вея к нам из отдаленья,

В унылом воздухе дрожит?

Всё ближе, ближе; ходят, ждут

Уже пришельцы под стенами,

Уж мост звучит под их стопами, -

Всё ближе, вот! идут, идут!

При тусклом факелов огне,

В их клобуках, в одежде черной,

Рядами и походкой ровной

Идут монахи в тишине.

За ними в эпанчах златых

Вот шесть вельмож, несущих тело

Вождя, чье имя так гремело, -

И мертвый в латах боевых.

В безмолвии они несли

Вождя под мрачный свод могильный;

Она прекрасная, он сильный -

Навеки в гроб один легли.

Забрало подняли, и он

Как будто ожил дивной силой,

И лик могучего близ милой

Был вдруг улыбкой озарен.

22 декабря 1836