Катя
Капович

Космополит

Когда идёт по улице пехота, 
вернувшаяся с маленькой войны, 
и теплятся глаза у патриота 
слезою умиленья без вины, 
  
тогда стою с закушенной губою 
и долго не могу согнать с лица 
усмешку, по наследственной кривую, 
подсмотренную в детстве у отца. 
  
Так до него, разумный обыватель, 
мой дед высокомерно морщил нос, 
когда его по среднерусской карте 
тащил тифозный паровоз. 
  
Там конвоир входил в вагон зелёный, 
наган с оттяжкой приставлял к виску 
профессора истории, шпиона 
английского. Там длинный лес в снегу. 
  
Высокий лоб, холодный взгляд эстета. 
Я чётко вижу, как он умирал: 
зевнул, протёр очки куском газеты 
и долго на нос надевал.