Я угадал

Может быть, сила адовая

может быть, просто бред…

В глубине твоих глаз угадываю

прошлого

          красный след.

Может быть, чувство пылкое,

может быть, чад ночей…

Вижу –

         дрожит в твоих жилках

голубая кровь шляхтичей.

Наверно, в далёком веке

над Вислой, где гнулись мосты,

с влюблённым в тебя человеком

стояла надменная ты.

Красавице слава нравится!

Шляхтич

         на русской земле,

чтоб славу добыть красавице

рубит, привстав в седле.

Надо варшавской женщине

громкой любви короля,

пожара

         Москвы бревенчатой,

поклона

         башен Кремля!

В бурке, кровью пропитанной,

пан молодой упал,

пан молодой под копытами

имя твоё шептал!

Наверно, ты это, хитрая,

Мариною

         в те часы

влюблённого Лжедмитрия

бросила на весы.

Когда же качнулись чаши

и он проиграл, –

уже

для сердца он не величайший,

а просто презренный

         Лже!

Он обманул надежды,

он виноват,

         оттого

пусть пушки Марину утешат,

развеяв пепел его!

Презрительная ужимка,

спокойствие палачей…

Я вижу –

         дрожит в твоих жилках

голубая кровь шляхтичей.

Не проведёшь!

Не обманывай!

Я умный.

        Я понял враз,

что ты возвратилась заново

по блеску надменных глаз.

Скромная,

        в скромном платьице,

прячешься в людной толпе.

Многие жизнью поплатятся

за то, что поверят тебе!

Сердце ковром расстелено,

по сердцу

        ступай наугад.

Видишь – опять,

расстрелянный,

        кровью истёк закат.

Взыщешь за этот кошмар с кого?

Красной площади шум…

Минина и Пожарского

спасти моё сердце прошу!