Из письма к Д. П. Северину от 19 июня 1814 г.

Он * отвечал мне на грубом английском языке, который в устах мореходцев

ещё  грубее  становится,  и божественные стихи любовника Элеоноры без ответа

исчезли в воздухе:

*  Капитан, которому Батюшков на корабле прочитал по-итальянски отрывок

из XXIV-й строфы XV-й песни «Освобождённого Иерусалима» Тассо. - Ред.

Быть может, их Фетида

Услышала на дне,

И, лотосом венчанны,

Станицы нереид

В серебряных пещерах

Склонили жадный слух

И сладостно вздохнули,

На урны преклонясь

Лилейною рукою;

Их перси взволновались

Под тонкой пеленой...

И море заструилось,

И волны поднялись!..

... Итак, мой милый друг, я снова на берегах Швеции,

В земле туманов и дождей,

Где древле скандинавы

Любили честь, простые нравы,

Вино, войну и звук мечей.

От сих пещер и скал высоких,

Смеясь волнам морей глубоких,

Они на бренных челноках

Несли врагам и казнь и страх.

Здесь жертвы страшные свершалися Одену,

Здесь кровью пленников багрились алтари...

Но в нравах я нашел большую перемену:

Теперь полночные цари

Курят табак и гложут сухари,

Газету готскую читают

И, сидя под окном с супругами, зевают.

Эта  земля не пленительна. Сладости Капуи иль Парижа здесь не известны.

В ней нет ничего приятного, кроме живописных гор и воспоминаний.