Из письма к П. А. Вяземскому от февраля 1816 г.

Когда читал подвиги скандинавов,

То думал видеть в нем героя

В великолепном шишаке,

С булатной саблею в руке

И в латах древнего покроя.

Я думал: в пламенных очах

Сиять должно души спокойство,

В высокой поступи - геройство

И убежденье на устах.

Но,  закрыв  книгу,  я  увидел  совершенно  противное. Прекрасный идеал

исчез,

и предо мной

Явился вдруг... чухна простой:

До плеч висящий волос

И грубый голос,

И весь герой - чухна чухной.

Этого  мало  преображения.  Герой  начал действовать: ходить, и есть, и

пить. Кушал необыкновенно поэтическим образом:

Он начал драть ногтями

Кусок баранины сырой,

Глотал ее, как зверь лесной,

И утирался волосами.

Я  не  говорил  ни  слова. У всякого свой обычай. Гомеровы герои и наши

калмыки  то  же делали на биваках. Но вот что меня вывело из терпения: перед

чухонцем  стоял  череп  убитого  врага, окованный серебром, и бадья с вином.

Представь себе, что он сделал! Он череп ухватил кровавыми перстами,

Налил в него вина

И всё хлестнул до дна...

Не шевельнув устами.

Я  проснулся и дал себе честное слово никогда не воспевать таких уродов

и тебе не советую.