* * *

Отец мой пил, скрывая это.

Верней – пытаясь это скрыть.

Придя домой, он брал газету,

Спешил сейчас же закурить.

Он трезвым выглядеть старался

И притворялся, сколько мог.

Он не ругался и не дрался

И лишь дышал немного вбок.

Но по глазам его туманным,

По выражению лица

Я знал, когда бывал он пьяным,

Едва лишь гляну на отца.

И материнские упреки –

Я знал – посыплются сейчас.

А мне еще учить уроки,

Их много задали как раз.

Был воздух в доме, словно порох.

Но не отца в тот миг, а мать

Я в начинающихся ссорах

Готов был сердцем упрекать.

Урок уроком, школа школой,

Но было так и потому,

Что знал я нрав отца веселый

И как–то ближе был к нему.

И я, откладывая книжки,

Уже предчувствовал скандал

И с убежденностью мальчишки

Решал – прощал и осуждал...

...Какие пройдены дороги!

Но словно все это вчера –

Я вижу, как учу уроки

И как печальны вечера.

Отца все нет. Тоскливо. Осень.

И мать, забившись в уголок,

Сидит и вдруг, бывало, спросит:

– А ты не будешь пить, сынок?

И до сих пор с тревожной думкой

Следит обычно мать моя

За той наполненною рюмкой,

Что поднимаю в праздник я...

1953