* * *

Пусть в памяти навеки сохранится,

Как все дороги снегом замело

И как, минуя новую больницу,

Я шел когда–то в дальнее село.

Я не прошел еще и половины,

Погоду ошалелую кляня,

Как привлекло окно без крестовины

Своей необычайностью меня...

...Чтоб тень от рам не падала оконных

И чтобы было в комнате светло,

В окно больничных операционных

Всегда вставляют цельное стекло.

И вот когда на землю ночь ложится

И ярко освещается окно,

Во всем огромном здании больницы

Из прочих выделяется оно...

И стал следить я взглядом оробелым,

Как за оконным тоненьким стеклом,

Забыв про все, два человека в белом

Внимательно склонились над столом.

Стекло слегка подернулось морозом,

И видел я, как будто в полумгле,

Врачей и человека под наркозом,

Лежащего недвижно на столе.

Он мнился мне молоденьким служивым,

Отважным пограничником–бойцом,

И так хотелось, чтоб остался жив он,

Что я надолго замер под окном.

И я душою детскою измерил

Его пути без края и конца,

И я врачам внимательным поверил,

Как мог поверить младший брат бойца.

И я стоял у здания больницы,

Но стать мечтал я вовсе не врачом,

А тем бойцом, что около границы

Упал на снег с простреленным плечом.

...И сердце билось, билось учащенно,

И я в окне увидел наконец,

Как два врача вздохнули облегченно,

И понял я, что будет жить боец...

Ушел  я со спокойною душою

Туда, куда судьба меня вела.

Заснеженной дорогою большою

Шагал я от села и до села.

И дней разнообразных вереница

Пошла кружить, мелькая предо мной.

Далекая районная больница

Осталась где–то в детстве, за спиной.

Не схваченное жесткой крестовиной,

Десятком ярких ламп освещено,

Горит вдали над снежною равниной

Отчетливое светлое окно.

1952