Поездка в Кронштадт

Посвящено сослуживцу моему

по министерству финансов,

г. Бенедиктову

Пароход летит стрелою,

Грозно мелет волны в прах

И, дымя своей трубою,

Режет след в седых волнах.

Пена клубом. Пар клокочет.

Брызги перлами летят.

У руля матрос хлопочет.

Мачты в воздухе торчат.

Вот находит туча с юга,

Все чернее и черней...

Хоть страшна на суше вьюга,

Но в морях еще страшней!

Гром гремит, и молньи блещут...

Мачты гнутся, слышен треск...

Волны сильно в судно хлещут...

Крики, шум, и вопль, и плеск!

На носу один стою я*,

И стою я, как утес.

Морю песни в честь пою я,

И пою я не без слез.

Море с ревом ломит судно.

Волны пенятся кругом.

Но и судну плыть нетрудно

С Архимедовым винтом.

Вот оно уж близко к цели.

Вижу, - дух мой объял страх -

Ближний след наш еле-еле,

Еле видится в волнах...

А о дальнем и помину,

И помину даже нет;

Только водную равнину,

Только бури вижу след!..

Так подчас и в нашем мире:

Жил, писал поэт иной,

Звучный стих ковал на лире

И - исчез в волне мирской!..

Я мечтал. Но смолкла буря;

В бухте стал наш пароход,

Мрачно голову понуря,

Зря на суетный народ:

«Так, - подумал я, - на свете

Меркнет светлый славы путь;

Ах, ужель я тоже в Лете

Утону когда-нибудь?!»

* Здесь, конечно, разумеется нос парохода,

а не поэта; читатель сам мог бы догадаться

об этом. Примечание К. Пруткова.