* * *

Вот человек, идущий на меня,

я делаюсь короче, я меняюсь,

я им задавлен, оглушен, я смят,

я поражен, я просто невменяем,

о, что задумал этот великан,

когда в музеях сумрачных шедевры

обнажены и мерзнут и векам,

как проститутки, взматывают нервы,

а за оградами шевелятся сады,

и портики тяжёлые на спинах

литых гигантов, и кругом следы

изящества и хрипов лошадиных.

как непонятен гений и талант,

живёт он в нас или живёт помимо,

как в яблоке, разбитом пополам,

живут сады, как будто в спячке зимней,

всё знать вокруг и ничего не мочь,

входить творцом и уходить вандалом,

но будь во мне, дурачь меня, морочь

предчувствие великого начала,

и вдруг я вырос, кончился мираж,

гигант шатнулся, выдохся, отхлынул,

остался мир, балдеющий, как пляж,

и всевозможный, как осенний рынок,

теперь иду спокойный человек,

несу свой торс, пальто несу и шляпу,

моя нога вытаптывает снег,

и облака игрушечные виснут.

1960