Вот улетишь, парус наладишь...

Вот улетишь, парус наладишь.

Врач был латыш - светлый, как ландыш.

Сложим вот так белые руки.

Жизнь не берет нас на поруки.

        Ангел стоял возле кровати,

        Как санитар в белом халате,

        Август стоял прямо над моргом,

        Август дышал солнцем и морем.

        Я уплывал в белой сирени.

        У трубачей губы серели.

        Это опять мамина странность.

        Я же просил - без оркестрантов.

А над Москвой трубы дымили.

Стыл ипподром в пене и в мыле.

В тысячный раз шел образцово

Детский спектакль у Образцова.

        И, притомясь, с летней эстрадки,

        Мучали вальс те оркестранты.

        Чей это гнев, или немилость?

        В мире ничто не изменилось...

        Я уплывал в белой сирени.

        У трубачей губы серели.

        Это опять мамина странность.

        Я же просил - без оркестрантов.