* * *

Среди базара, у лотка,

Не видя многолюдья,

Напористого сосунка

Кормила баба грудью.

А он прирос, как черенок,

И впился без послабы.

Был сосунок как сосунок,

А баба – просто баба.

Нет, не мадонна, привалясь,

Сидела меж половы.

Она такого отродясь

Не слыхивала слова.

И недомерок – не Исус,

Блаженный, яснолицый,

А просто дошлый карапуз,

Желающий продлиться.

Но люди в сладостном поту

О чуде не вещали

И бабу занятую ту

Совсем не замечали.

Валил хозяйственный народ,

Судачил, огрызался,

Как будто дней круговорот

Их вовсе не касался.

У каждого свои дела,

Заботы и запросы.

А Вечность шла себе и шла

И не было ей сносу.

И тем была она милей,

Что не просилась в рамку.

Ори, горластый дуралей!

Соси дурёху мамку!