* * *

Этот странный мотив – я приеду сюда умирать.

Коктебельские волны лизнут опустевшие пляжи.

Чья-то тонкая тень на подстилку забытую ляжет,

И горячее время проворно завертится вспять.

Я приеду сюда – где когда-то, мне кажется, жил.

И вдыхал эту соль, эту смесь волхованья и лени.

И полуденный жар обжигал мне ступни и колени,

И полуденный ангел, как чайка, над пирсом кружил.

Я приеду сюда, где шашлычный языческий дух

Пропитал черноусых жрецов, раздувающих угли,

Где, карабкаясь вверх, извиваются улочки-угри,

И угрюмый шарманщик от горького пьянства опух.

Этот странный мотив… Я, должно быть, и не уезжал.

Все вернулось, как встарь, на глаза навернувшись слезами.

Вот возницы лихие с тяжёлыми едут возами,

Чтоб приморский базар, как встревоженный улей, жужжал.

Вот стоит в долгополом пальто, чуть ссутулившись, Грин.

Это осень уже, треплет ветер на тумбах афиши.

Остывающим солнцем горят черепичные крыши,

К покосившимся ставням склоняются ветви маслин.

Этот странный мотив… Ты забыл, мой шарманщик, слова.

Я приеду сюда умирать. Будет май или август…

И зажгутся созвездья в ночи, как недремлющий Аргус,

И горячие звезды посыплются мне в рукава!