Мандельштаму

Осыпается в небыль осипшая осень.

Оседает туман на заброшенный сад.

Шепчет ветер седой еле слышное «Осип»,

И стихи, как созревшие гроздья, висят.

Осип, Осип… Осин позолота поблёкла.

Ось земная впивается в грудь всё острей.

И тяжёлые осы всё бьются о стёкла,

И тяжёлые волны встают у дверей.

Только в окнах – Венеция или Воронеж,

Адриатика или Колымская мгла -

Где шаг влево, шаг вправо – и камнем утонешь

В этой бездне, что стольких уже погребла!

Где ж птенец твой, Господь, перепутавший время?

Где он спит, опоённый летейской водой?

Где твой певчий, тобой поцелованный в темя?

И проколотый насмерть кремлёвской звездой?!

Где он бродит, в каких эмпиреях витает -

Звёздный мальчик с тюремным тавром на груди?

Тает памяти воск, старый сад облетает,

Бессловесную жалобу тянут дожди.

И не вырваться в неба щемящую просинь!

И деревья нагие стоят, как конвой.

И бормочет Господь еле слышное «Осип»,

Шелестя, как страницами, ржавой листвой.