Стихи о Питере

Я увидел во сне можжевеловый куст…

Н. Заболоцкий

Я увидел во сне Петропавловский шпиль

И балтийского рейда предутренний штиль,

И невзятого Зимнего гордый фасад,

И пронизанный солнцем Михайловский сад,

И могучие торсы ростральных колонн,

И напичканный сплетнями светский салон,

И строки гениальной небрежный полёт,

И мятежную гвардию, вмёрзшую в лёд,

И на вздыбленном, неустрашимом коне

Усмиряющий воды шедевр Фальконе!..

И такой ностальгией аукнулся вдруг

Этот сон: «Возвратите меня в Петербург!».

И надменный лакей мне промолвит в ответ:

«Полно, барин! Такого названия нет».

И добавит, скосив подозрительно глаз:

«Пропускать, извиняюсь, не велено Вас!».

И обступит меня петроградская тьма.

Как не велено?! Вы посходили с ума!

Он же мой – я отравлен им с первого дня –

Этот город, кормивший с ладони меня!

Где я горькую пил и бумагу марал,

Где в блокадную зиму мой дед умирал,

Где балтийское небо кромсала гроза,

Где на летние ночи, расширив глаза,

Мои тёзки глядят у чугунных оград!..

Я прошу, возвратите меня в Ленинград!

И убитый комбриг мне промолвит в ответ:

«Ты забылся. Такого названия нет».

Так он скажет, окурок втоптав сапогом.

И добавит чуть слышно:

«Свободен. Кругом!».

И вскричу, как Фома я: «Не верю! Не ве…

Я же помню дворцов отраженья в Неве!

Я же помню: в семнадцатом – это меня

По Кронштадту вела на расстрел матросня!

Я же помню, как он отпевал меня вслух,

Я же помню, как я в нём от голода пух,

Как несли репродукторы чёрную весть!..

Он же был, этот город! Он будет. Он есть!

И качнётся Исакия гулкая высь:

«Ты добился. Иди. Но назад не просись.

Не пеняй на сиротскую долю потом.

Этот город – мираж, наважденье, фантом.

Кто попал, как пескарик, в его невода –

Причастился небес и погиб навсегда!».

И шагну я, набрав, словно воздуха в грудь,

Самых ранящих строк, – в этот гибельный путь!

И с моста разведённого в чёрный пролёт

Рухнет сердце, уйдя, как торпеда, под лёд!

И поднимут меня, как подранка, с колен

Шостаковича звуки средь воя сирен!

И в кровавый рассвет, уходящий без слов,

Мне с Лебяжьей канавки махнёт Гумилёв.

И, как пьяный, я буду бродить до утра

По брусчатке, что помнит ботфорты Петра!

Я, оглохший от визга московских колёс,

Я вернулся в мой город, знакомый до слёз!

Чтоб скользить по каналам его мостовых,

Удивляясь тому, что остался в живых!

Чтоб в горячую лаву спекались слова,

Чтобы к горлу, как ком, подступала Нева.

Чтоб шальные друзья и лихая родня,

С ног сбиваясь, напрасно искали меня.

Чтоб угрюмый ключарь им промолвил в ответ:

«Спать идите! Его в этом городе нет».