* * *

Eugene

На кладбище, где мы с тобой валялись,

разглядывая, как из ничего

полуденные облака ваялись,

тяжеловесно, пышно, кучево,

там жил какой-то звук, лишённый тела,

то ль музыка, то ль птичье пить-пить-пить,

и в воздухе дрожала и блестела

почти несуществующая нить.

Что это было? Шёпот бересклета?

Или шуршало меж еловых лап

индейское, вернее бабье, лето?

А то ли только лепет этих баб –

той с мерой, той прядущей, но не ткущей,

той с ножницами? То ли болтовня

реки Коннектикут, в Атлантику текущей,

и вздох травы: «Не забывай меня».