Разговор

«Нас гонят от этапа до этапа,

А Польше в руки всё само идёт –

Валенса, Милош, Солидарность, Папа,

у нас же Солженицын, да и тот

Угрюм-Бурчеев и довольно средний

прозаик». – «Нонсенс, просто он последний

романтик». – «Да, но если вычесть “ром”». –

«Ну, ладно, что мы, все-таки, берём?»

Из омута лубянок и бутырок

приятели в коммерческий уют

всплывают, в яркий мир больших бутылок.

«А пробовал ты шведский “Абсолют”,

его я называю “соловьёвка”,

шарахнешь – и софия тут как тут». –

«А всё же затрапезная столовка,

где под столом гуляет поллитровка…

нет, всё-таки, как белая головка,

так западные водки не берут». –

«Прекрасно! ностальгия по сивухе!

А по чему ещё – по стукачам?

по старым шлюхам, разносящим слухи?

по слушанью «Свободы» по ночам?

по жакту? по райкому? по погрому?

по стенгазете “За культурный быт”?» –

«А, может, нам и правда выпить рому –

уж этот точно свалит нас с копыт».