Людмила
Некрасовская

Зарыдает гроза

Зарыдает гроза, пригрозит ли ненастьями небо,

Сквозь бинты облаков станут видимы молний рубцы −

Стоит солнцу блеснуть, эта боль превращается в небыль,

Да и ночь подсластят раскатившихся звёзд леденцы.

Потому и люблю неустойчивость летней погоды.

Мне капризы её, как ни странно звучит, по душе.

Знать, такою была и сама я в наивные годы.

Жаль, такою нельзя на сегодняшнем быть рубеже.

Время

С тех пор, как повсюду (увидите сами)

Построили башни с большими часами,

Не прячется время за вёрсты и мили,

Его как собаку на цепь посадили.

Ошейник часов натирает мозоли,

А время желает свободы и воли.

И столько в минутах тоски и печали,

Что лучше бы времени не замечали.

* * *

К словам пора бы относиться строго:

Ведь все они − какое ни возьми! −

Первоначально были в небе Богом,

А после замусолены людьми.

Но как бы ни сложилась наша сага,

Слова хранят присутствие Творца:

Напишешь их − оплавится бумага,

Произнесёшь − засветятся сердца.

На подходе сирень

На подходе сирень. Пряный воздух насыщен победой

Над снегами и льдом, над всесильем свирепой зимы.

Ах, как хочется жить! Посмотри: воробьи-непоседы

Возле лужиц снуют и теплу напевают псалмы.

Всё ещё впереди: и трава, и листва, и цветенье,

И жужжание пчёл в аромате черешен густом.

Ах, такою весной надышаться бы до опьяненья!

Но карету к дверям подают с медицинским крестом.

Господь велел

Господь велел: «Не возжелай чужой жены». А я не слушал.

И потому, как ни крути, мне совершить придётся зло.

Послал я Урия домой, Вирсавии спасая душу.

И видеть преданность его мне чрезвычайно тяжело.

Но он − мужчина, воин он. И за меня готов сражаться.

А у завистливой толпы две хрупких жизни на кону.

Когда бы правду он узнал, ужели стал бы обижаться

На то, что я, спасая их, его отправлю на войну?

Прости, о Господи, прости! Душе противен выбор этот.

Не подлость мной руководит, и не корысть, и не испуг.

Здесь − женщина, любовь, дитя, что стать должно светлее света,

А там − кровавая заря и посланный на гибель друг...

Что-то холодно мне

Что-то холодно мне. Превозмочь не сумела волненье.

Почему же боюсь, ведь была на подмостках не раз?

Дивный вечер... Париж... Нужно людям создать настроенье...

Вот и зал, что согрет добротой предвкушающих глаз.

Одолею себя, чуть поправлю воланы на блузке,

А на сцене замру, продлевая волнующий миг.

И стихи о любви не спеша прочитаю по-русски.

Если б знал ты, Париж, как к лицу тебе русский язык!

Ватикан

Пронзает красота, касаясь голых нервов,

Восторженная тишь рождает непокой.

Мне дорог Ватикан не уймою шедевров,

А гением людским и гордостью людской.

Созвездие имён здесь временем не стёрто:

Бернини, Рафаэль, и Джотто, и Манцу,

И Перуджино, и Джакомо Делла Порта.

Здесь дар людских сердец Небесному Отцу,

Здесь к звёздной высоте взлетает купол серый.

Я увидать его лелеяла мечту,

И вот, хочу понять: какой должна быть вера,

Сподвигшая создать такую красоту?

Сквозь Дверь Добра и Зла пройти, быть в Старом Гроте,

Услышать, как века взывают к нам со стен,

И, впитывая боль «Пьеты» Буонарроти,

Душою ощутить: что отдано взамен.

После дождя

Мы позабыли дома боты.

И плач небес не переждём.

Черно высокое болото

И переполнено дождём.

Семь дней Потопа пробежали −

Для шашлыка не сыщешь дров.

Вот ёлки выползли ежами,

На иглы дождик наколов.

Но с неба пасмурную пену

Сдувает ветер поутру.

Луна бледнеет постепенно

И мечет звёздную икру.

Верхушка леса золотая

Под пробудившимся лучом.

И птиц взволнованная стая

Полощет горла хрусталём.

Вавилон

Почему не росла с возведением башни тревога?

Разве нам посулили в небесных мирах благодать?

Мы с надменной гордыней понять вознамерились Бога,

Но утратили счастье: людей на земле понимать.

Вавилон, Вавилон! Мало проку в уроке вчерашнем,

Потому-то и правят извечные алчность и страх.

Будто камни твоей до любви не достроенной башни,

Как наследство отцовское, мы сохраняем в сердцах.

А знаешь, я внезапно поняла

А знаешь, я внезапно поняла,

Что даже дня не выдержу в разлуке,

Что если ты на миг ослабишь руки,

Замёрзну я, лишённая тепла

Твоих объятий, в льдинку превращусь,

Слезами исходящую в бокале,

Касаясь губ, которые ласкали,

Пока горячим был напиток чувств.

А знаешь, я внезапно поняла,

Что без тебя мне этот мир не нужен,

Что я хочу тебе готовить ужин,

С волненьем ожидая у стола,

Прислушиваться, как сопит малыш,

Медведя обнимающий в кроватке.

Взгляни, как наше счастье дышит сладко...

И ты похож на сына. Так же спишь,

Как будто видишь сказки наяву,

Их извлекая из-под одеяла.

А я ещё вчера не понимала,

Что без тебя и дня не проживу.

* * *

Опять глазам прозренья хочется,

Чтоб чистоту небес впитать,

И звёзд высокое пророчество

По книге Космоса читать,

Живописать земное, бренное...

Но лишь слова в строку сложи −

И потеряется Вселенная

В необозримости души.