Людмила
Шарга

* * *

Непросто, ах как непросто 
всё заново начинать, 
и с болью справляться острой, 
и что-то там… сочинять 
о том, что не рвутся нити, 
связующие людей… 
Ну что же, ты, сочинитель – 
есть пища, и будет день. 
Как тот эпилог в романе: 
герой стоит на краю, 
и лодки плывут в тумане, 
а он не видит свою – 
безвёсельную галеру, 
но знает – она в пути. 
Ему не хватает веры, 
чтоб к ней по водам пойти – 
по водам реки священной – 
что сразу и не видны. 
Стоит и просит прощенья: 
да будут все прощены. 
Единственной тонкой нитью – 
любовью – держась за край. 
Ну что же ты, сочинитель, 
живи себе… сочиняй. 
Глядишь – и поверишь в чудо: 
все живы, всё спасены. 
Но писем не жди оттуда, 
ну разве что… только сны, 
в них лодки плывут всё выше, 
и где-то снега прошли. 
И ты на краю – и пишешь, 
и пишешь про край земли.