Касыда

Был человек. Имел жену, детей,

Дом с черепичной кровлей,

          Сад, колодец,

Вола, осла и слуг, служивших верно.

Однажды он, идя домой, глядит -

И видит дым на небе,

          Слуг, спешащих

Туда, сюда, и отчий дом в огне.

Он узнает, что нерадивый раб

Поджег в саду солому,

          Испугался

И, бросив дом, бежал от наказанья.

Вскипев от гнева, поспешил и он

Тушить пожар с другими,

          Суетиться,

Таскать добро, кричать, хрипя, в дыму.

Но дом сгорел. Жена свела детей

К испуганным соседям.

          Головешки

Еще дымилися на пепелище.

- Построим снова, - молвил человек, -

Верни-ка, друг, кубышку,

          Что отдал я

Тебе хранить на наш на черный день!

В кубышке было золото. Сосед

Его давно растратил.

          Молвил: - Что ты?

В бреду с беды? Какая там кубышка?

Взревев, как зверь, ударил человек

Неверного соседа.

          Тот свалился

И умер. Был виновник взят в тюрьму.

Жена же с бесприютными детьми

От одного к другому

          С униженьем

Скиталася, и хлеб их стал им горек.

- Будь я одна, мне было б легче! - Так

Подумала однажды.

          Слышал, верно,

Ее злой дух - и смерть взяла детей.

Не снесть бы ей потери, но ума

Она лишилась с горя.

          И вприпрыжку

Ушла бродить, играя с кем-то в прятки.

Да со смешком, блудя глазами, рот,

Как дети, оттопырив,

          Оступилась

И утонула в тот же день в пруду.

Меж тем судья, все дело разобрав,

В нем не нашел убийства.

          Отпустил он,

С советом быть разумней, человека.

Тот вышел и спросил: - Где сын? - Погиб. -

Спросил: - Где дочь? - Погибла. -

          О жене он

Тогда спросил, и был ответ: мертва.

Он на чужой порог присел без слез.

Очами напряженно

          Высматривал,

Как будто бы читал перед собою.

Да шевелил губами про себя.

А раб, их дом поджегший,

          Днем и ночью

Тем временем терзался в злой тоске.

И так несносен сердцу был укор,

Что - в жажде облегченья -

          Воротился,

Бил в грудь себя и пал пред человеком.

- Прости, прости! - Тот взор в него упер,

Узнал и, торопливо

          Продолжая

Немую речь свою, сказал рабу:

- Не ты, - сказал он, - в этом виноват.

Ну, ты поджег солому,

          Правда, правда,

А дети, а жена моя, а злато?

Уж тут не ты. Иди себе, иди,

Коль хочешь, - так прощаю. -

          Обратился

К нему очами и простил ему.

Упала тяжесть с совести раба.

Вскричал он: - Друг, спасибо!

          Не забуду

Всю жизнь мою, что мне сейчас даруешь!

И встрепенулся бледный человек:

- Ты говоришь спасибо?

          Ведь лишен я

Теперь всего, я гол, как перст, я нищ,

Нет у меня на маковку добра,

А ты сказал спасибо?

          Неужели

И нищие давать дары умеют?

И встал тогда, и ходит он с тех пор

К болящим и скорбящим.

          И находит

Такое слово, чем кому помочь.

И не бесплодны скорбного слова,

А сам он ликом светел...

          Божьим детям

Дается, утешая, утешенье.

13 апреля 1920