Марк
Шехтман

ЦИКЛ «КРАСКИ ПАМЯТИ»

1. «Едоки картофеля» 
  
Встретил эту жуть Ван-Гога, где 
     молчанье так убого, 
Где его печально-много, я на зрелом 
     рубеже. 
Я вгляделся в эти лица, в комнату, где 
     страх таится, – 
И как в мозг вонзилась спица: видел, 
     видел их уже! 
  
Да, конечно же… Квартира где-то около 
     Памира, 
На краю большого мира: стены, стулья и 
     комод. 
Стол овальный, в центре плошка, в 
     плошке дымная картошка, 
Хлеба-соли есть немножко... Пятьдесят 
     голодный год. 
  
Тыща девятьсот заплечный, героический, 
     увечный 
И почти бесчеловечный – но ведь как-то 
     вот живём! 
Коммуналка – плачь и смейся! На 
     приватность не надейся. 
В каждой комнате семейство. Называется 
     – наш дом. 
  
Это ничего, что тесно. Это даже 
     интересно! 
Хуже то, что ждут ареста папа с мамой 
     по ночам. 
Дом – больничный, и из дому ночью взяли 
     дядю Сёму, 
Тётю Сару, тётю Тому… Плохо жить теперь 
     врачам! 
  
А ещё на той неделе все у нас они 
     сидели. 
Мы  картошку с хлебом ели, хоть не 
     досыта, но всё ж… 
За окном уже темнело. Громко радио 
     хрипело 
Про убийц в халате белом – и сгущались 
     тьма и ложь. 
  
И во тьме зеленоватой дом сжимался 
     виновато. 
Окон тусклые квадраты тихо тлели до 
     утра. 
Молча жили, молча ждали. Хлебовозки 
     разъезжали, 
Забирали, забирали, забирали, забира... 
  
Потому-то и поныне на ван-гоговской 
     картине, 
Как в аду или в пустыне, я врастаю в 
     эту жуть: 
Жизнь – разменная монета, а вопросы без 
     ответа, 
И всё так же до рассвета папе с мамой 
     не уснуть. 
  
2.  «Сказка Королей» 
  
Чюрлёнис, «Сказка Королей». Закат почти 
     угас. 
Провинциальный, как лото, наш городок 
     затих. 
А в старой книге у меня, к сиянью 
     наклонясь, 
Живут два добрых Короля в коронах 
     золотых. 
  
Пятидесятые года. Года как сон и бред. 
Привычно страшен Левитан, и мир сгореть 
     готов. 
Дымится в генах страх войны – и я в 
     свои шесть лет 
Уйти мечтаю к Королям, похожим на 
     богов. 
  
Пьют инвалиды во дворе, отставив 
     костыли. 
В жену бутылкой запустил сосед по 
     этажу. 
Он одноногий и глухой. И всё жe Короли 
Сиянье держат на руках, а книжку я 
     держу. 
  
А книжку – я. За этот день, что меркнет 
     там, в окне, 
Отец мой до того устал, что ест – и то 
     с трудом. 
Он говорит, что Бога нет, и непонятно 
     мне, 
Кто держит солнце, и луну, и город наш, 
     и дом? 
  
Давно нет папы. Нет страны. Закат почти 
     угас. 
Война крадётся по земле, где нынче мой 
     ночлег. 
Но книжка есть. Она цела. Так кто же 
     держит нас? 
  
Чюрлёнис, «Сказка Королей». И новый 
     старый век... 
  
3. «Купание красного 
     коня» 
  
Картина была, будто сон, глубока: 
В мерцании летнего дня 
В прекрасной стране, где лазурна река, 
Мальчишка купает коня. 
  
Ах, детство моё! – переклички и строй, 
Вождей саблезубый оскал... 
Не плавал я в реках с лазурной водой 
И красных коней не купал. 
  
И вот – пионер и последыш войны, 
Заточен под веру и страх, – 
Я встал перед вышедшей из глубины 
Картиной в нездешних цветах. 
  
Тень омута, розовый берег надежд, 
Зелёный покой вдалеке, 
И мальчику было не нужно одежд, 
Как дереву или реке. 
  
А конь был багряным, как ночью огонь, 
И чуден был лик у коня. 
Он был моим другом, и был этот конь 
Сильнее и больше меня. 
  
Осталось на холку спуститься руке, 
Чтоб мы с ним – легки и вольны! – 
Уплыли туда по лазурной реке, 
Где нет ни смертей, ни войны...