Сорок первый

Я сказал одному прохожему

С папироской «Казбек» во рту,

На вареник лицом похожему

И глазами, как злая ртуть, –

Я сказал ему: «На окраине,

Где-то в городе, по пути,

Сердце девичье ждёт хозяина, –

Как дорогу к нему найти?»

Посмотрев на меня презрительно

И сквозь зубы цедя слова,

Он сказал:

«Слушай, парень, не приставай к прохожему,

А то недолго и за милиционером сбегать».

И ушёл он походкой гордою,

От величья глаза мутны.

Уродись я с такою мордою –

Я б надел на неё штаны.

Над Москвою закат сутулится,

Ночь на звёздах скрипит давно.

…Жили мы на щербатых улицах,

Но весь мир был у наших ног.

Не унять нам ночами дрожь никак, –

И, у книг подсмотрев концы,

Мы по жизни брели – безбожники,

Мушкетёры и сорванцы.

В каждом жил с ветерком повенчанный

Непоседливый человек.

Нас без слёз покидали женщины,

А забыть не могли вовек.

Но в тебе совсем на иной мотив

Тишиной фитилёк горит.

Черти водятся в тихом омуте –

Так пословица говорит.

Не хочу я ночами тесными

Задыхаться и рвать крючок,

Не хочу, чтобы ты за песни мне

В шапку бросила пятачок.

Я засыпан людской порошею,

Я мечусь из краёв в края.

Эй, смотри, пропаду, хорошая,

Недогадливая моя!

1945, [1959-1960]