* * *

Теперь он вырос и увяз в делах.

Но мне начальный помнится размах –

он убегал, а мы его ловили.

Какие выкрики на женской половине!

Помилуй бог, какие танцы на столах.

Какие танцы? Воздух дрожжевой

уже смердел, но тесто не всходило.

Мусолил книжку, ссорился с женой

и за столом как в общей душевой

сидел, узнав, что жить необходимо.

Но прежде чем прикинуться сырой

неаккуратно сложенной горой –

горой вещей, оставленных на завтра, –

он увлекал переговорный строй

вперёд, вперёд – для пущего азарта.

Я не пойму, зачем он столько лет

себе не верил. В наш неяркий свет

всегда являлся с молнией и громом.

Как будто нам другой свободы нет,

чем разлететься облаком багровым.