Поэма ухода

(Хуторская Россия)

В этой сумрачной хате

   для меня ничего не осталось,

Для моей головы

   эта темная хата низка...

Здесь у каждой стены

   приютились нужда и усталость,

В каждой щели шуршит

   тараканья тоска.

Я, наверно, уйду.

   Я сегодня недаром встревожен

И тревоги своей

   не могу превозмочь.

За окном — тишина.

   За окном залегло бездорожье

И сплошная, закрытая наглухо ночь.

Выйдешь в поле,

   а в поле — ни сукина сына,—

Хочешь пой,

   хочешь вой,

   хочешь бей головой ворота!—

На двенадцать засовов

   заперта хуторская Россия,

И над ней

   умирает луна —

Эта

   круглая сирота.

Вот он, край,

   где просторному слову

   появляться не велено,

Где насквозь теснота —

   от земли и до звезд,

Где и земли, и воды,

   и леса поразделены,

Где для общего блага

   оставлен лишь только погост.

В каждой хате —

   свои сновидения длинные,

И своя тишина,

   и свои над рекой соловьи;

В каждом поле —

   своя «пограничная линия»,

И дороги,

   и тропы свои.

Это здесь

   человека заедает глухая тревога

За погоду,

   за хлеб,

   за судьбу посевных площадей.

Летом ставится ставка

   на всевышнего господа бога,

А зимою —

   надежда на «добрых людей».

И когда, в недород,

   все амбары подметены начисто,

К «добрым людям»

   идешь ты за хлебом, скорбя.

И цепные собаки

   довоенного качества

У дубовой калитки

   встречают тебя.

Поклонись до земли

   и проси, бесталанный,— прощения

За голодное время,

   за свою незадачную рожь...

И проходят года

   за мое вам почтение,

И теряется молодость

   за здорово живешь...

Долго был я привязан

   к этому гиблому месту,

Но сегодня

   моя наступила пора:

Я уйду.

   Заберу я и мать и невесту,

И коня своего

   уведу со двора.

Я поводья возьму

   в эту правую руку,—

Так водил я когда–то

   в ночное коней.

Свежий ветер по дружбе

   мне на листьях сыграет разлуку,

Провожая меня

   до больших росстаней.

Я возьму напоследок

   краюху соленого хлеба

И уйду на село,

   где живет незабвенный товарищ Петров,

Где зеленые звезды

   покорно спускаются с неба,

Чтоб указывать путь

   для ночных тракторов.

Я к нему подойду —

   к человеку хорошей науки —

И скажу, что пришел

   под его под колхозную власть.

Я вручу ему молодость,

   силу и руки,

И крестьянскую участь,

   и крестьянскую часть.

Он ответит мне — голосом

   теплым и чистым,

Он покажет,

   где силы мои приложить.

Я, наверное, стану

   неплохим трактористом

И сумею

   доверие заслужить.

Решено окончательно.

   Мой возврат навсегда невозможен.

Я — созревшее яблоко,

   отлетевшее с яблони прочь...

Затихающий месяц

   на дальний пригорок положен,

И на музыку ветра

   положена ночь.

1929