Базилид

Даже лошади стали мне слонов огромней!

Чепраки ассирийские давят

Вспененных боков ущелья,

Ужасен зубов оскал!...

И ливийских солдат веселье,

Что трубой и горлами вождя славят,

Тяжело мне,

Как груз сплющенных скал.

Я знаю, что был Гомер,

Елена и павшая Троя.

Герои

Жрали и дрались,

И по радуге боги спускались...

Муза, музища

Плоской ступней шагала,

Говоря во все горло...

Милая Музенька

Пальчиком стерла

Допотопные начала.

Солнце, ты не гори:

Это ужасно грубо,

- Только зари, зари, -

Шепчут пересохшие губы, -

Осенней зари полоской узенькой!

Сегодня странный день.

Конечно, я чужд суеверий,

Но эта лиловая тень,

Эти запертые двери!

Куда деваться от зноя?

Я бы себя утопил...

(Смерть Антиноя!)

Но ужасно далеко Нил.

Здесь в саду

Вырыть прудок!

Будет не очень глубок,

Но я к нему приду.

Загородиться ото всего стеною!

Жизнь, как легкий из ноздрей дымок,

Голубок,

Вдали мелькнувший.

Неужели так и скажут: «Умер»?

Я никогда не думал,

Что улыбку променяю на смех и плач.

Мне противны даже дети,

Что слишком шумно бросают мяч.

Я не боролся,

Был слаб,

Мои руки - плети,

Как неграмотный раб,

Слушал набор напыщенных междометий.

И вдруг,

Мимо воли, мимо желаний,

разверзся невиданных зданий

Светозарный ряд,

Из бледности пламя исторг.

Глашатаем стал бородатый бродяга,

И знание выше знаний,

Чище любви любовь,

Сила силы сильнейшая,

Восторг, -

Как шар,

Кругло, круто,

Кричаще, кипяще

Кудесно меня наполнили.

Эон, Эон, Плэрома,

Плэрома - Полнота,

До домного до дома,

До тронного до трона,

До звона, громозвона,

Ширяй, души душа!

Сила! Сила! Сила!

Напряженные мышцы плети!

Громче кричите, дети,

Красный бросая мяч!

Узнал я и смех и плач!

Что Гомер?

Сильней лошадей, солдат, солнца, смерти

и Нила, -

Семинебесных сфер

Кристальная гармония меня оглушила,

Тимпан, воркуй!

Труба, играй!

Вой, бей!

Вихрь голубей!

Орлов клекот!

Стон лебедей!

Дух, рей,

Вей, вей,

Дверей

Райских рай!

Рай, рай!

В руке у меня был полированный камень,

Из него струился кровавый пламень,

И грубо было нацарапано слово...

1917