Германия

С безумной недвижностью

приближаясь,

словно летящий локомотив экрана,

яснее,

крупнее,

круглее, -

лицо.

Эти глаза в преувеличенном гриме,

опущенный рот,

сломаны брови,

ноздря дрожит...

Проснись, сомнамбула!

Какая судорога исказила

черты сладчайшие?

Яд, падение, пытка, страх?..

Веки лоснятся в центре дико...

Где лавровый венец?

Почему как мантия саван?

Д-а-а!! родная, родная!

Твой сын не отравлен,

не пал, не страшится, -

восторг пророчества дан ему:

неспокойно лицо пророка,

и в слепящей новизне старо.

Пожалуй, за печать порока

ты примешь его тавро.

Мужи - спокойны и смелы -

братства, работа, бой! -

но нужно, чтобы в крепкое тело

пламя вдувал другой.

Дуйте, дуйте, братья!

Ничего, что кривится бровь...

Сквозь дым, огонь и проклятье

ливнем хлынет любовь.

Нерожденный еще, воскресни!

Мы ждем и дождемся его...

Родина, дружба и песни -

выше нет ничего!

Февраль 1923