Когда маму забрали под Первое мая...

Когда маму забрали под Первое мая,

тут же вскоре сославши в казахские степи,

мы с братишкой, поехать к ней в ссылку желая,

в детприемнике жили, как многие дети.

Юрке — десять, мне было почти что пятнадцать,

с мамой мы не могли и представить разлуку

и просились к ней,

и потому так пристрастно

две недели разглядывали нас, как в лупу.

Были там ребятишки от года и старше,

все такие домашние теплые крохи,

а по ним убивались их матери страшно,

осужденные женщины, жертвы эпохи.

Мы, девчонки, малышек чужих одевали

и кормили из ложечки нежно, как кукол…

Позже матери их отыскали едва ли,

если вышли из тюрем и стали аукать.

Из детдома, наверно, их брали охотно,

тех фарфоровых, ангельских, сладких детишек…

Под чужими фамилиями бесповоротно

затерялись… Как мать ни аукай — не слышат.

1975