Мы крепко прикованы оба...

Мы крепко прикованы оба,

я колокол в небе твоем,

я бьюсь о железное нёбо

железной тоски языком.

Живу, как в лесу староверка,

что бога под елью нашла:

земля — моя белая церковь,

лазурны ее купола.

Родник — золотая икона,

лик солнца и личики звезд…

И новорожденный, зеленый,

под пальцами мягкий, как воск,

мир шумно вздыхает коровой

и тычется мордой в плечо,

блестит оброненной подковой,

нагретой в пыли горячо.

Стоят у его изголовья

осел, и медведь, и коза,

и светятся грустно коровьи

большие, как небо, глаза.

А ниже — жуки богомолы

и божьи коровки и тли.

И злые тяжелые пчелы

сгибают цветы до земли.

Полянки с примятой травою,

засохший лосиный помет…

Но кто там, зверея от зноя,

солдатскую песню орет?

Скорее туда — где мой грешный,

вбивая пять пальцев в песок,

отплясывает захмелевший

босой и расхристанный бог!

1956