От закопченных деревянных стен...

От закопченных деревянных стен

уводит в гору крестная дорога.

Я, Магдалина, плачу у колен

Исуса человека, сына бога.

Он изнемог от ласковой любви

ко мне и к детям, и к скоту в загоне,

мычат коровы, скачут воробьи

к открытой и приподнятой ладони.

Меня проводит и детей, и скот

к реке — вода прозрачна, скулы сводит,

наемся медом из пчелиных сот

и закричу, заплачу при народе

от жалости, раскаянья, любви

(слова застряли в горле слезным комом) —

ты не молчи, со мной заговори,

ты, как и я, родился под соломой.

Тебя шершавым длинным языком,

дыша, лизала черная корова,

изба пропахла теплым молоком,

квашней ржаною и щепой сосновой.

Омою ноги пыльные твои,

ты отдохнешь, мне жаль тебя, Исусе,

все ждут тебя, все ждут твоей любви,

ложись в постель, я ужином займуся.

Рассыпчатой картошкой накормлю

и бедным жарким благодарным телом,

мне жаль тебя, Исусе, никому,

что ты устал, что заболел, нет дела.

Кровавый пот ладонью оботру,

ты голый (отвернусь) неловкий, нежный…

Спи, не тревожься, я тебе к утру

перестираю все твои одежды.

Я вижу, вижу: в гору крест несут,

ты так устал, а им все мало, мало!

Тут тихо… Слышно, мальчики поют,

и жаба по дороге поскакала,

всплеск рыбы, скрип уключин на реке,

и топот ног, и крики под горою…

Усни, Исусе, на моей руке,

слезами ноги бледные омою,

под острыми гвоздями на кресте

ты теплой кровью весь истек, Исусе…

Забудь людей. Со мною в тесноте

останься жить, я ужином займуся,

ядреный с медом приготовлю хрен,

стоит в корзине рыба у порога…

Я, Магдалина, плачу у колен

Исуса человека, сына бога.

1963