Три страны

До того, как Гитлер к власти пришел,

а Сталин убил моего отца,

до моих неустройств, скитаний, до школ,

до того, как я замкнула уста, -

три страны мне в детстве давали приют,

колыбельные пели мне,

и три языка сеть сознанья плетут,

сплетаясь в моей глубине.

Три страны мне в детстве были даны,

но нет у меня ни одной.

Будто в трех соснах, в трех моих языках

я плутаю, томясь немотой.

Потому что все языки, все три,

бесполезны моей немоте.

Что могу я сказать, если слов не найти,

а которые есть, - не те.

Ведь во мне вся боль всех моих родных,

а не только моя одна.

Что кричал мой отец в свой последний миг,

перед тем, как ступить из окна?

Боль, которую мать носила в себе,

не могу словами раскрыть.

А печаль о брате, его судьбе

можно только без слов провыть.

На трех языках я пишу стихи,

и по мне проходит их дрожь,

даже шепот травы в казахской степи

на правдивый был стих похож.

Нет мне места в Варшаве и нет в Москве,

а в Германии вовсе нет.

И бессмысленны все языки, все-все,

весь наш беженский белый свет.

1993